Ребро медали

– Ай, ребята, здравствуйте,– начал он, выговаривая слова с характерным армянским акцентом, – это я во всем виноват. Я дядя Рубика. Попросил отвезти себя домой, потому что выпил в два раза больше него. Поэтому все вопросы решать буду сам. Иди в машину, Рубик!

– Стоять на месте! – сказал Абакумов. – Нечего ему в машине делать. Если решаешь вопросы – решай. И побыстрее!

– Какие у вас предложения? – залихватски спросил дядя.

– Оформить на фиг! – кратко ответил Батон.

– Нет, так дела не решаются. Мы все в одном городе живем, помогаем друг другу. Дай бог, не последний раз видимся. Меня зовут Жора. У меня шашлычная на авторынке. Приезжайте, всегда угощу, налью…

– Так, – перебил его Изя, – мы все это каждый день по сто раз слышим.

– Это же самые натуральные армянские разводки, – констатировал Абакумов, – а то ты не знаешь. Бухой стоит три тысячи, а он тебя накормит за двести рублей, и ты ему еще по жизни должен останешься.

– Нет-нет, что вы? Я – Жора! – дядя с гордостью постучал себя по груди. – Меня все знают. Я самый честный армянин в городе!

Засмеялись все. В том числе и Рубик. Когда смех затих, за дело решил взяться Бонд.

– Какие три тысячи? – удивленно спросил он. – Машина чья?

– Моя, – ответил Жора.

– Ну, тогда тебе капут. Рубика оформим за управление, а тебя – за передачу управления пьяному водителю.

– Нет-Нет! Что вы! Сейчас штраф заплачу, и поедем потихоньку дальше.

– Ну?

– Есть дома, вон там, рядом, пять минут пешком, тысяча рублей.

– Да ты обалдел? – Бонд обиженно засопел. – Тут у вас два нарушения, и каждое на треху тянет!

– Да я говорю, нечего с ними связываться, – Абакумов начал раздражаться,– знаю я этих армян. Надуют обязательно! Это ж торгаши. Себе в убыток никогда не работают. Поехали оформляться.

Здесь Жора понял – запахло жареным. Он отвел Бонда в сторону и начал с ним шептаться, размахивая руками. Через минуту они вернулись к остальным, и Саша сказал:

– Ну что, отпустим Жору на десять минут? Обещает две пятьсот принести.

– Не верю я ему, – ответил Батон.

– Мамой клянусь! – Жора горел рвением. – Немного у родственников займу и принесу.

– Пусть идет, – сказал Изя, – а Рубик в машине пока посидит.

Жора припустил бегом вдоль по улице. Абакумов посмотрел ему вслед и заявил:

– Вот увидите, сейчас принесет две двести, а может – две четыреста пятьдесят. Скажет, что больше нету. Хоть на полтинник, но надурит.

– Да и черт с ним, Леха, – сказал Изя, – на оформление еще поймаем, а так – будет хоть что сдать утром. Неохота слушать царские вопли.

Инспекторы снова принялись ловить пьяных. Яреев, наконец, убедил колхозника в том, что тот не белорус, а осел, и благодарный работник сельской местности на радостях от этого факта, дав денег, уехал рассказывать родственникам, как он ловко и дешево отделался. Через десять минут появился запыхавшийся Жора. Он сунул Бонду прямо на улице пачку купюр и попытался, забрав документы, быстренько уехать. Но бдительный Батон схватил его крепко за руку и сказал:

– Погоди, уважаемый. А ну-ка, Саня, пересчитай в его присутствии.

Все участники продажи отошли под фонарь, и Бонд принялся считать деньги.

– Одна тысяча семьсот пятьдесят рубликов,– констатировал он.

– Я же говорил? – взвился Батон. – Он обычный армянский жулик!

– Вай, вай, вай, – Жора попытался вырваться, но не тут-то было, – это меня родственники обманули!

– Армяне армяна обули, говоришь? – орал Батон. – Мамой, говоришь, клянусь?!

И тут у него произошел очередной «срыв башни». За долю секунды он успел схватить Жору за грудки, зашвырнуть его в кусты, находившиеся за тротуаром, и прыгнуть следом туда же. Никто из инспекторов не успел даже пальцем пошевелить!

А в кустах начали раздаваться самые различные звуки: рев, мяв, хлюп, взвизгиванья, треск и матюги. Сквозь всю эту какофонию слышались тупые удары, как будто где-то выколачивали ковер.

Инспекторы переглянулись.

– Это триндец! – сказал Яреев, – ну что с этим Батоном делать?

– Надо спасать Жору, – заметил Изя.

– Ты, что ли, полезешь туда? – спросил Бонд. – Я – нет. Там темно, еще самим достанется. Батон быстро взрывается и быстро отходит. Подождем пять минут.

Действительно, по прошествии указанного Бондом времени Леха (весь пыльный и расхлюстанный) вылез из кустов, волоча за собой такого же грязного Жору. У обманщика было сильно набито лицо, и правую ногу он как-то странно подволакивал. Зато у Батона глаза были веселыми и добрыми.

Яреев шепнул Бонду:

– Быстро забирай у него Жору, отдавай ему документы, потрепись с ним за жизнь. Если соберется обращаться к врачу – верни ему деньги. А я с Батоном поговорю.

Саша уволок в сторонку шатавшегося от переизбытка товарно-денежных отношений Жору, а Яреев подошел к Абакумову.

– Вот же сволочь, – сказал Батон, – дураков нашел. Фиг он угадал! Сейчас оформлю обоих.