Ребут

Я прикрепила поводок и посмотрела на Двадцать два. Его грудь поднималась и опускалась так быстро, что я подумала, что что-то может вырваться из нее. Его лицо было красным, хотя оно казалось таким скорее от гнева, чем от бега.

— Затяни потуже ноги, если будет брыкаться, — сказала я, показывая рукой. — Особенно, если быстро.

Коул плюнул на мою обувь, поэтому я ударила его в рот. Это было не обязательно. Но приятно.

— Рэн Сто семьдесят восемь с Двадцать два, — говорила я в мой коммуникатор. — Задание схвачено.

— Направляйтесь к шаттлу.

Я посмотрела на Двадцать два.

— Ты помнишь обратную дорогу?

Его дыхание замедлилось. Но паника увеличилась. Улыбавшийся Двадцать два в шаттле десять минут назад исчез, на меня смотрел перепуганный ребут. Его взгляд скользнул по пулевым ранениям, из которых все еще сочилась кровь по всему моему телу, а затем на человека, которого я связала.

Все они выглядели напуганными в первый раз. Полагаю, мне следовало знать, что Двадцать два будет хуже.

Я указала рукой правильно направление, но он не сдвинулся с места. Я потащила Коула по грязи и, проходя мимо него, схватила за руку и потянула.

— Пойдем.

Он ничего не сказал, и мне пришлось обернуться, чтобы увидеть, следует ли он за мной на самом деле. Он тащился, опустив лицо к земле.

— Эй! Эй! Помогите мне! — закричал Коул.

Я обернулась, чтобы увидеть человека, сжавшегося у стены здания, его руки обхватывали тонкие коричневые брюки. Двадцать два остановился и человек упал назад, панически ловя ртом воздух. Глаза человека встретились с моими, и я увидела в них вспышку признания. Многие люди в Розе знали меня из-за моих пяти лет заданий. Они никогда не были рады видеть меня.

Двадцать два судорожно втягивал воздух, когда переводил взгляд с меня на напуганного человека

— Нарушение комендантского часа, — сообщила я в свой коммуникатор.

Человек вскрикнул, с трудом поднимаясь на ноги.

— Оставьте его, — сказал голос на другом конце.

Я дернула головой Двадцать два, но он наблюдал за человеком, бросающим испуганные взгляды через плечо, пока бежал.

— Они приказали нам оставить его, — сказала я, натягивая поводок Коула снова. Я повернулась, и Двадцать два последовал за мной через несколько секунд.

Я бросила Коула в человеческий шаттл и мы пошли к соседнему в тишине. Я чувствовала, что должна что-то сказать, хотя понятия не имела что именно. У меня была речь, которую я обычно использую в таких ситуациях — « стань жестоким, прими свою жизнь, потом станет легче» — но я не могла вспомнить ее. Его печальное лицо сделало так, что мне вообще не хотелось ничего говорить.

Мы вошли в шаттл ребутов, и Лэб жестом предложил нам сесть. Только Хьюго и его новичок вернулись, так что здесь не было никого, кто мог бы заполнить тишину, пока мы застегивали ремни.

Остальные ребуты скользнули внутрь, Лисси и ее новичок были последними. У Сорок три были черные глаза, и слезы текли по его кровавому лицу. Выглядело так, будто они ловили сильного человека, и Лисси не сделала ничего, чтобы помочь своему ученику. Двадцать два послал мне самую маленькую из благодарных улыбок. Ведь на месте Сорок три мог быть он. Мой рот чуть вздернулся.

— Сядьте, — сказал Лэб, отворачиваясь, когда закрывал дверь водителя.

Сорок три просто стоял. Лисси дернула его за рубашку, и он резко обернулся, его рука ударила по ее лицу. Она ахнула и вскочила на ноги, толкнув его плечи так сильно, что он споткнулся.

Лэб пересек шаттл и схватил Сорок три за передний воротник. Он грубо толкнул его на его сидение, также жестом приказав Лисси сесть. Она пристально смотрела на своего ученика, когда застегивала ремень.

Сорок три по-прежнему тяжело дышал, его золотые глаза были прикованы к Лэбу. Офицер не заметил этого. Лэб сел и уставился на свои руки, задумавшись.

Сорок три скривил рот, ненависть извергалась из каждой его поры. Я видела новичков с похожими реакциями после своего первого задания, хотя большинство из них лучше скрывали это. Ненависть к людям, особенно к офицерам КРРЧ, была объяснима в ребутах. Они приставляли оружия к нашим лицам и кричали, заставляя нас делать их грязную работу. Больше меня это не беспокоило, но чувство было мне знакомо, когда я была новичком. Я понимала, что у моего тренера, как и у меня, просто не было выбора. Люди заставляли нас делать это.

Я попыталась поймать взгляд Лисси, чтобы та приструнила своего ученика прежде, чем это заметит Лэб, но она грызла ногти и взгляд ее был прикован к стене шаттла.

Сорок три сунул руку в карман. Я успела увидеть лишь серебряный блеск, когда он вскочил со своего места, но уже знала, что это был нож. Крик эхом разнесся по шаттлу, когда он побежал на Лэба, направив лезвие на его грудь.

Я сбросила ремни и вскочила на ноги. Глаза офицера были широко раскрыты, его руки были далеки от ружья. Я бросилась перед Лэбом, когда Сорок три занес на него удар. Нож скользнул в мой живот, как будто он был хорошим куском прожаренного стейка.