Речь против языка

Гиппократ писал, что все скифское племя рыжее (примеч. cccxxv). Верность иноземных кочевниц детям бывших рабов отличала рыжих красавиц от образованных греческими рабами и избалованных русых римлянок[198]. Златовласость входит в моду, римлянки начинают перекрашивать свои светло-русые волосы в рыжие (примеч. cccxxvi). В русской речи живы дразнилка: «Рыжий, рыжий, конопатый – убил дедушку лопатой» и присказка: «Рыжий – бесстыжий».

Женщины Востока смотрели на пьянство римских мужчин иначе, чем на Западе. Их видение описывает русская поговорка «хоть какой (греч. худой), зато мой». Кочевницам в силу особенностей кочевого брака было трудно найти мужа, тем более во время войн[199].

Сексуальность (стойкость, libertas) восточных женщин испытал на себе Марк Антоний сотоварищи: «Царицы наперебой старались снискать его благосклонность богатыми дарами и собственной красотою» (примеч. cccxxvii). «Граждане величали Антония Дионисом – Подателем радостей, Источником милосердия» (примеч. cccxxviii).

Грекам и римлянам было чуждо наше понимание развода. Если муж не изгонял жену из дома или она не покидала его, брак продолжался. Кочевники тоже брали в жены столько женщин, сколько хотели или сколько могли вытерпеть (примеч. cccxxix).

Парфяне имели по нескольку жен (для того), чтобы разнообразить любовные наслаждения; и ни за какое преступление они не наказывали тяжелее, чем за прелюбодеяние. Поэтому они не только запрещали женщинам присутствовать на пирах вместе с мужчинами, но даже видеться с мужчинами (примеч. сссххх).

Мужчины-кочевники рассматривали брак как хозяйственную сделку, в которой жена считалась приобретенной собственностью (примеч. cccxxxi).

Грек женится, чтобы иметь законных детей и хозяйку в доме (примеч. cccxxxii); римлянин – чтобы иметь подругу и соучастницу всей жизни, в которой отныне жизни обоих сольются в единое нераздельное целое (примеч. cccxxxiii).

Римское восприятие Венеры (Venus) связано с кровью. Венозная (от лат. venosus, vena, жила) кровь густая и темная. Понимание осталось в русском причитании «кровиночка моя». Венера-Афродита была мамой родоначальника Энея (Януса) и покровительницей римского народа. В представлении евреев и арабов иначе, для них женщина = скотина (примеч. cccxxxiv). Грек понимал имя как производное от —пена (Пенодарка)[200].

Для вольноотпущенника Venus еще не жена. Он искал в женщине стойкость, Libertas (любовь + свобода + стояк + свиток, греч. —мн. ч. от , книга – сексуальность) – свое будущее отцовство. Стойкая (libera) женщина сторожила его колпак. Колпак надет на голову восьмиметрового идола греческого царя Антиоха I Ервандун и (примеч. cccxxxv) (Епифана)14 (примеч. cccxxxvi)

Для вольноотпущенника Venus еще не жена. Он искал в женщине стойкость, Libertas (любовь + свобода + стояк + свиток, греч. ssissAia – мн. ч. от ssissAiov, книга – сексуальность) – свое будущее отцовство. Стойкая (libera) женщина сторожила его колпак. Колпак надет на голову восьмиметрового идола греческого царя Антиоха I Ервандуни (примеч. cccxxxv) (Епифана)[201](примеч. cccxxxvi).

Греков римляне считали природными рабами, обычно их именовали «гречишки» – graeculi. При жизни Марка Антония и Гая Цезаря Октавиана спартанцы считали себя родственниками евреев, выводя свое происхождение от Абрама-Авраама (примеч. cccxxxvii). Юношеской тогой praetexta Совет старейшин Рима (Сенат) наградил первого Антиоха[202] из армянской династии Ервандидов в 59 г. до н. э.

Среди пленных римлян тоже были дети вольноотпущенников, а головным убором саков были колпаки из плотного войлока (кирбасии) (примеч. cccxxxviii). Дети римских вольноотпущенников и пленных понимали Libertas как воплощенное в матери отцовство (любовь к своим детям, осознанную и стойкую заботу о них), Отчизну, Родину[203].

Среди римских крестьян, как и среди кочевников, бездетная женщина и мужчина не находили никакого снисхождения, с читаясь неполноценными (примеч. cccxxxix).