Речи

15. Той же хитрости или еще постыднейшей надо приписать и его наследство. За то, что в темноте друг с другом все делали друг другу, и давая, и получая, плодом этого является наследство. И он получал наследство при наличности матери, при наличности сестры, детей первой. Когда из них на сестре он женился, он обещал быть сыновьям тестя стеною [4], но стал грознее всех козней, притесняя, и принижая, а самое ужасное, друг через друга, этого оговаривая перед тем, того пред этим, и то этого вооружая на того, то того на этого, не любя ни одного из двух. но всегда принимая сторону одного против другого, свое лукавство делая сильнее уз родственных чувств. И теперь все те, кто огорчены войною братьев, проклинают Миксидема, устроившего эту войну, говоря, что никогда порядочные и воспитанные люди не дошли бы до такой степени ссоры, если бы кто-нибудь из богов вперед уничтожил его.

{4 Срв. в подобном смысле πύογος т. I стр. 40,1.}

16. К чему же желал ты иметь такого другом, Антиох, и помощником? И что худшего мог бы кто-нибудь сказать о тебе, как не то, что «Антиох этот в нраве Миксидема полагает надежду на свои успехи»? Итак, разве ты по справедливости не мог бы быть признательным богам, что ненавидишь и ненавидим, и не можешь считать своею выгодою вред этот, причиняемый им тебе относительно учеников? Ведь подвергаться злословию со стороны порочных людей похвальнее, чем наоборот.

17. А что Миксидем низкий человек, можешь убедиться и из следующего, если только не знаешь этого вперед. Был здесь некий юноша с Кипра, белый и красивый, из богатого дома, у этого человека пользовавшийся несколькими комнатами, в виду просьб этого человека к деду того юноши и вместе обещаний его, что дом его заменит юноше отцовский и что не придется ему ничего искать, чего тотчас же не получит. Так поступал он, желая обирать плоды с острова и еще кое-чего другого. Это последнее заставило юношу удалиться отсюда, не снесши покушений этого человека, одного в маленькой бане, другого в разных местах дома. Имея его под рукою, он не отставал. Итак он спугнул юношу своими упомянутыми мною поступками и теперь он находится в Берите, городе не отличающемся добрыми нравами, но все же юноша рассчитывал там жить в более сносных условиях, так как там не будет другого Миксидема.

18. Соображая это, Антиох, поклоняйся Судьбе за неприязнь к тебе этого человека. Ведь не это только одно. Но можно мне рассказать о другой большей дерзости, чем сказанное. Миксидем не дозволяет не доверять преданию о Фриноне, так как он, как когда то тот, предал сына и притворный гнев свой за поступок с последним укротил таким договором, чтобы удовлетворить обоих, одного тем, что он избежал опасности, другого—вознаграждением.

19. И молвой об этой продаже полна земля, полно море и являлись некоторые, знающие об этом, и с океана и из тамошней Галлии. Недавно некто из побывавших в Италии и живших в царствующем городе римлян сообщал мне, что нет никого, кто бы не знал этого, но, начиная с великого совета, до тех, кто живут на реке Фимбрии, знают доподлинно давшего, получившего, что дано и за что.

20. И это знает сам этот человек и в немалом числе случаев это — узда на него. А если бы это его не сдерживало, как бы кто-нибудь мог бы снести его дерзость, смелость, непотребство, надменность? Теперь же часто он по природе испытывает позыв к необузданности, но его удерживает страх того, что услышит, и ради молчания других он нередко молчит.

21. И он, этот «благородный» человек, живет с тремя женами, с той, которую взял по закону, и с теми, которых ввел в дом за сыновьями своими. И отношения его, как свекра, облегчают действия: ведь много представляется свободы и бывать вместе, беседовать, и хвататься, немало можно делать и ногами, сидя рядом. И вот младший и рад бы уйти, но, не имея предлога, остается, а старшему великий город дал повод к бегству. Матери же их заграждает уста многое.

22. Стоить ли тебе стенать из за того, что не имеешь расположения такого человека, который подобные свои деяния, о каких я рассказал, сменил тем, о котором сейчас скажу, невиданным и беспримерным [5]? В остальных своих проступках, он, может быть, шел по следам других, не был зачинщиком, как в том, Фринона, а в этом он сам указчик, если только будет иметь последователя, чего я не думаю. Ведь чем Филипп был для сына Фринона, тем сам он был своему, и при том, не смотря на громкий протест брата жены, причем жена присутствовала и слышала, ни взглянул прямо, ни возразил, но пребыл безгласен, глядя в землю, лишь потом дав признание своего непотребства. Страшно преступление Фиеста, а это нынешнее еще ужаснее, насколько ужаснее быть таким преступником в отношении сына, чем дочери.

{5 Знак вопроса пропущен в издания Forster'а.}