Речи

7, Но что ж в том возмутительного, Оптат? Мать у него свободная гражданка, свободный гражданин и отец, воспитание его прошло не в богатстве, однако согласно положению его в обществе. Сейчас есть у него, по воле богов, и состояние, которое он не убавил игрою в кости, попойками и непотребством, но постоянно благодетельствовал друзьям и поддерживал земледельцев, и веруя в то, что боги существуют и взирают на земные дела, проводил жизнь так, как естественно вести ее человеку таких убеждений. Отказавшись от брака и всякой плотской любви, он сына своего видит во мне, старике, а что касается удовольствий от прочих связей, признает более приятным не испытывать их [7], 8. Кони же, колесницы, сцена, возницы и все такие удовольствия им отвергнуты. Правда, никого из любителей их он не порицает, но для себя считает подобающими другие интересы. Никто никогда не видал его в споре из за серебра и золота, не видал, что бы он приставал с ножом к горлу к банкирам. или ловил спасающихся от него должников, или подвергал побоям их слуг, даже при обидах с их стороны. 9. Со стороны обучаемой молодежи он заел у жил величайшее уважение, не менее, чем со стороны тех, кто выступают с речами в судах. С уважением относится к нему и наш сенат, а также те из правителей, которые стараются снискать по-чет своей служебной деятельностью. Нет отца, который не был бы на столько уверен в достоинствах этого человека, чтобы не желать для своих детей лучше быть учениками Фалассия, чем самого родителя. Наконец, что его зовут философом [8], об этом нетрудно справиться тебе, государь, а за какую деятельность можно приобрести это прозвание, ты знаешь отлично.

{7 Срв. ер. 845: «человек, воздержный в удовольствиях».}

{8 Срв. к этому orat. XL (ad Eumolpium}, § 22, vol. Ill, pg. 289, 11 Ep. 848: «прекрасный человек, которого за добродетель зовут у нас философом».}

10. Такого именно человека не то, что не следовало отстранять, когда он сам желает вступить в составь коллегии, но ввести его в нее и помимо его желания и считать, что скорее он сам дарить тем, чем получает, сам оказывает честь, чем получает почетное положение сам возвышает значение своих сочленов, чем получает повышение. Подумай, в самом деле, государь, каков бы был синклит. разумею не в финансовом отношении, а в моральном [9], если бы все походили на него? Ведь и Спарта, мы знаем, пользовалась почетом со стороны городов, славных богатством, хотя сама она, послушная богу, была скудна в общественном быту. Итак я согласен, что в сенате все были состоятельнее Фалассия, но отрицаю, чтобы кто либо был честнее его.

{9 Срв. рекомендацию Фадассия ер. 842: «сын прямодушного человека, унаследовавший его правила нравственности, гонимый за это в нашем городе»; ер. 845, в начале.}

11. Вот какого человека отстранил Оптат. А сам он кто? Кого лучше? Кого не хуже? Что хорошего может сказать в свою пользу? Он, который в пору первоначальная обучения, сбежав из отвращения к нему в заросль терновника, залег там, и его не искали, так как родители были благодарны богам, его изгнавшими. Нянька же оплакивала его, но оплакивала и то, что родные отец и мать не оплакивали сына. Они отпустили с пустыми руками и того поселянина, который напал на его след, поднял и принес, так как считали, что, вернув пропавшее несчастье их, он сделал поступок им ненавистный 12. Далее, замечая, как, любят его старшая брата вследствие ревности его ко всякому нравственному долгу и как за него воссылаются молитвы богам, он, будучи еще мальчиком, дерзнул вступить в переговоры с чародеями и просить их о смерти брата, заявляя, что самая смерть эта обеспечит им вознаграждение, при невозможности дать, подкрепляя просьбу обещанием дать потом. Будучи уличен в таких кознях, он был отпущен, благодаря заступничеству того, на кого он злоумышлял и кто по благородству своей натуры оказывал ему эту милость. Но немного позже, так часто играет судьба, умерли и тот, кто спас человека, желавшего его убить, и родители. 13. А этот, похоронив родителей, о которых не пролил ни слезинки, и став хозяином имущества, от образования отстал, зажил в обществе послед-них негодяев, усвоил себе в этой компании полную бесцеремонность в столкновениях своих с людьми старшими по возрасту, совестливыми и считавшими стыдом для себя затевать ссоры с ним, ничтожеством, который не останавливался ни перед каким площадным поступком, грубой бранью и неприличием всякого рода, чистым смутьяном. Запасшись на бесчинство такими средствами, и покорив себе чернь, он становится грозою всех в своих дерзостях Но хотя следовало бы его давно изгнать, он запирает двери для людей лучших, чем он, кичась своей влиятельностью, в то время как следовало бы хвастаться глубиной своего нравственного падения.