В середине XIX века недовольство крестьян своим положением усилилось как никогда, восстания вспыхивали повсеместно. «Лучше отменить крепостное право сверху, чем дожидаться того времени, когда оно само собою начнет отменяться снизу», – заключил Александр II и начал активную подготовку к переустройству. Аграрная реформа подразумевала уничтожение личной зависимости крестьян, при этом вся земля оставалась в собственности помещиков. Крестьяне могли арендовать ее за оброк и барщину, а со временем выкупить. До момента выкупа земли крестьяне оставались «временнообязанными».
По сути, после реформы реальное положение крестьянина изменилось мало: он, с юридической точки зрения ставший вольным человеком, должен был отрабатывать барщину, платить оброк и по-прежнему подвергался телесным наказаниям. Поэтому большинство крестьян считали, что помещики каким-то образом их обманули, подменив «настоящую» волю «ненастоящей». Стоимость земли по выкупной сделке в несколько раз превышала рыночную и часто оказывалась для крестьянина неподъемной. Фактически процесс ликвидации крепостного права растянулся на десятилетия и был полностью завершен только в начале XX века.
В течение 1861 года произошло 1176 крестьянских восстаний (прежде – в среднем не более сотни стихийных бунтов в год). По мнению многих историков, именно крестьянская реформа Александра II, полная противоречий и компромиссов, стала причиной широкого распространения революционного движения в России.
Недовольство нарастало, по всей стране появлялись подпольные радикальные и террористические организации. Было совершено несколько покушений на Александра II. Во время последнего, осуществленного радикальным обществом «Народная воля», император был смертельно ранен взрывом бомбы. Он скончался 1 марта 1881 года.
Манифест об освобождении крестьян создавался на протяжении трех лет. Работа над ним началась в 1958 году в Главном комитете по крестьянскому делу, продолжилась в редакционных комиссиях и дворянских губернских комитетах на местах. Непосредственными авторами первоначального текста были товарищ министра внутренних дел Милютин и публицист-славянофил Самарин. Позже манифест по желанию Александра II был передан московскому митрополиту Филарету для переделки с целью усилить воздействие на религиозные чувства подданных.
Божиею милостию мы, Александр Второй, император и самодержец всероссийский, царь польский, великий князь финляндский, и прочая, и прочая, и прочая, объявляем всем нашим верноподданным.
Божиим провидением и священным законом престолонаследия быв призваны на прародительский всероссийский престол, в соответствие сему призванию мы положили в сердце своем обет обнимать нашею царскою любовию и попечением всех наших верноподданных всякого звания и состояния, от благородно владеющего мечом на защиту Отечества до скромно работающего ремесленным орудием, от проходящего высшую службу государственную до проводящего на поле борозду сохою или плугом.
Вникая в положение званий и состояний в составе государства, мы усмотрели, что государственное законодательство, деятельно благоустрояя высшие и средние сословия, определяя их обязанности, права и преимущества, не достигло равномерной деятельности в отношении к людям крепостным, так названным потому, что они частию старыми законами, частию обычаем потомственно укреплены под властию помещиков, на которых с тем вместе лежит обязанность устроять их благосостояние. Права помещиков были доныне обширны и не определены с точностию законом, место которого заступали предание, обычай и добрая воля помещика. В лучших случаях из сего происходили добрые патриархальные отношения искренней правдивой попечительности и благотворительности помещика и добродушного повиновения крестьян. Но при уменьшении простоты нравов, при умножении разнообразия отношений, при уменьшении непосредственных отеческих отношений помещиков к крестьянам, при впадении иногда помещичьих прав в руки людей, ищущих только собственной выгоды, добрые отношения ослабевали и открывался путь к произволу, отяготительному для крестьян и неблагоприятному для их благосостояния, чему в крестьянах отвечала неподвижность к улучшениям в собственном быте.