Речи о религии к образованным людям, ее презирающим. Монологи (сборник)

Если вы обратите взор на современное положение вещей, где дробления церкви и различия религии почти всюду совпадают, и религия и церковь кажутся неразрывно связанными в своем обособлении, – где существует столько же вероучений и исповеданий, сколько церквей и религиозных общин, – то вы легко склонитесь к мысли, что в моем суждении о множественности церквей вместе с тем уже высказано суждение о множественности религий; но этим вы совершенно превратно истолковали бы мое мнение. Я осудил множественность церкви; но, показав из существа дела, что здесь теряются все строго и резко обособляющие очертания, исчезают все определенные подразделения, и что не только все должно по духу и взаимному участию быть одним неразрывным целым, но и что действительная связь должна развиваться все шире и все более приближаться к указанному высшему всеобщему единству, я тем самым уже допустил, как нечто необходимое и неизбежное, множественность религий и определенные различия между ними. Ведь для чего же истинная внутренняя церковь должна быть единой? Не для того ли, чтобы каждый мог созерцать и узнавать религию другого, которую он не может созерцать, как свою собственную, так как во всех своих отдельных проявлениях она представляется отличной от его религии? А для чего должно быть единым и внешнее общение, в переносном смысле называемое церковью? Для того, чтобы каждый мог отыскивать в ней религию в той форме, которая более всего соответствует заложенному в его душе смутному задатку; и это зерно должно же иметь определенный характер, если оно может быть оплодотворено и пробуждено лишь воздействием того же определенного характера. И именно потому под этими различными явлениями религии не могли разуметься просто отдельные куски, которые различны лишь по числу и величине и, сведенные воедино, составили бы однообразное, впервые лишь подлинно завершенное целое; ибо тогда каждый в своем естественном развитии сам собою доходил бы до того, что принадлежит другому; религия, которую открывает ему другой, превратилась бы в его собственную и слилась бы с ней воедино, и церковь, которая и с развитой мною точки зрения есть неизбежное для каждого религиозного человека общение со всеми верующими, была бы лишь преходящим учреждением, своим собственным действием устраняющим само себя, – тогда как я отнюдь не хотел мыслить или изобразить ее таковою. Таким образом, я исходил из множественности религий, и, вместе с тем, я нахожу ее обоснованной в существе религии.