Речи о религии к образованным людям, ее презирающим. Монологи (сборник)

Всякий легко усмотрит, по крайней мере, то, что никто не может в совершенстве обладать всей религией; ибо человек определен на известный лад, религия же определима на бесконечно многие лады; но столь же мало может быть вам чуждо и то, что религия не просто раздробляется между людьми, случайно и в меру восприимчивости каждого, а организуется в явления, которые более отличаются друг от друга и, вместе с тем, более сходны между собой. Вспомните лишь о многих ступенях религии, на которые я обратил ваше внимание, вспомните, что религия того, кому мир уже открывается, как живое целое, не может быть простым продолжением воззрения того, кто созерцает мир лишь в его видимо противоположных элементах, и что до этой последней точки зрения, в свою очередь, не может дойти на своем пути тот, для кого вселенная есть еще хаотическое и недифференцированное представление. Будете ли вы называть эти различия степенями или видами религии, вы во всяком случае должны признать, что всюду вообще, где имеются такие различия, т. е. где бесконечная сила делится и дифференцируется в своих обнаружениях, она обычно проявляется в своеобразных и различных формах. Итак, множественность религий есть нечто совсем иное, чем множественность церквей. Ибо сущность церкви состоит ведь в том, что она должна быть общением. Следовательно, ее границей не может быть однородность религиозного начала, так как ведь общение должно быть установлено именно между различными началами. Если же вы полагаете – в чем вы очевидно совершенно правы, – что и церковь в действительности не может стать абсолютным и однородным единством, то это может быть основано лишь на том, что каждое реальное общение, существующее во времени и пространстве, по своей природе должно быть ограниченным и само собою распадается на части, так как его интимность слишком ослабла бы при несоразмерно большом объеме. Напротив, религия именно в своей множественности предполагает возможно большее единство церкви, так как и для общения, и для самой личности она должна достигать в каждом человеке совершенно определенной формы. Ей же самой необходима эта множественность, ибо лишь через нее она может проявляться сполна. Она должна содержать принцип индивидуализации в себе самой, так как иначе она совсем не могла бы существовать и восприниматься. Поэтому мы должны постулировать и отыскивать бесконечное множество определенных форм, в которых проявляется религия; и где мы находим что-либо, претендующее быть такою формой – а ведь каждая отдельная религия выдает себя за таковую, – там мы должны рассмотреть, соответствует ли она этому принципу, и затем уяснить сущность и формы ее своеобразия, как бы она ни была скрыта под чуждыми оболочками и как бы ни была искажена не только неизбежным действием преходящего, до которого спустилось непреходящее, но и нечестивой рукой кощунствующих людей.

Итак, если вы хотите иметь не только понятие о религии вообще, – а ведь было бы недостойно вас, если бы вы удовлетворились столь несовершенным знанием, – если вы хотите подлинно постигнуть ее в ее реальности и конкретных проявлениях, религиозно воспринять сами эти проявления как бесконечно прогрессирующее творение духа, который открывается во всей человеческой истории, – то вы должны расстаться с суетным и тщетным желанием, чтобы существовала только одна религия; вы должны преодолеть ваше отвращение к ее множественности и по возможности непредвзято подойти ко всем религиям, которые уже развились из вечно обильного лона духовной природы в изменчивых формах человечества и в течение прогрессирующего движения последнего.