Речи о религии к образованным людям, ее презирающим. Монологи (сборник)

Почему я допустил, что религия не может быть дана полностью иначе, как в великом многообразии возможно более определенных форм? Лишь по основаниям, которые сами собой вытекают из того, что было сказано о сущности религии. А именно, религия в целом есть, конечно, не что иное, как совокупность всех отношений человека к Божеству во всех возможных формах жизнепонимания, которые каждый сознает как свою непосредственную жизнь; и в этом смысле, конечно, существует одна всеобщая религия, ибо жизнь была бы действительно убогой и искалеченной, если бы не всюду, где должна быть религия, встречались и все эти отношения. Но все будут воспринимать их отнюдь не одинаково, а, напротив, совершенно различно; и так как только эта различность непосредственно чувствуется и может быть выражена, указанное же объединение всех различий может лишь мыслиться, вы неправы в вашем требовании всеобщей религии, которая должна быть естественной для всех; наоборот, никто не будет иметь своей собственной, истинной и надлежащей религии, если она должна быть одинаковой для всех. Ибо уже потому, что мы существуем «где-то», в этих отношениях человека к целому есть ближнее и дальнее, и в силу этой координации со всем остальным каждое чувство будет иметь для каждого иное определение. Но далее и потому, что мы – «кто-то», в каждом из нас есть бо́льшая восприимчивость к некоторым религиозным представлениям и чувствам по сравнению с другими и, следовательно, и в этом отношении каждый элемент религии есть всюду иной. Но ведь, очевидно, значение каждого чувства может быть учтено не через отдельное такое отношение, а лишь через всю их совокупность, и именно поэтому религия как целое не может быть дана иначе, чем если действительно даны все эти, возникающие описанным путем, различные воззрения на каждое отношение; а это, в свою очередь, невозможно иначе, как в бесконечном множестве различных форм, каждая из которых достаточно определена в себе различным принципом координации и в каждой из которых тот же самый религиозный элемент своеобразно видоизменен, т. е. которые все суть истинные индивиды. Чем определяются и различаются между собой эти индивиды, и что, с другой стороны, служит связующим и общим началом для их составных частей или принципом тяготения, которому повинуются эти части и на основании которого, следовательно, относительно каждой религиозной частности можно определить, к какого рода религии она принадлежит, – это уже ясно из сказанного. Однако об исторически данных нам религиях, на которых только и может проверять себя рассматриваемое воззрение, утверждают, что все в них обстоит совсем иначе и что они стоят в иных отношениях между собой; и это мы еще должны исследовать.