Речи о религии к образованным людям, ее презирающим. Монологи (сборник)

Прежде всего, определенная форма религии отнюдь не может быть таковою просто, поскольку она содержит в себе определенное количество религиозного материала. В таком мнении именно и выражается полнейшее непонимание сущности отдельных религий, которое часто распространяется среди самих верующих и неоднократно обусловливает взаимные ложные оценки. А именно, сами верующие часто полагали, что, так как столь много людей разделяют одну и ту же религию, то они должны иметь одну и ту же меру религиозных воззрений и чувств, т. е. мысли и веры, и что именно это, общее всем, должно быть сущностью их религии. Правда, не всюду легко можно с уверенностью найти подлинно характерное и индивидуальное в данной религии, если руководиться при этом ее частными чертами; но как бы элементарно ни было ее понятие, оно менее всего может предполагать такую общность меры религии, и если вы полагаете, что положительные религии стесняют отдельного человека в развитии его религии потому, что они требуют определенной суммы религиозных воззрений и чувств и исключают другие, то вы заблуждаетесь. Отдельные восприятия и чувства суть, как вы знаете, элементы религии, и рассматривать последнюю как простую груду таких элементов, определяемую лишь их количеством и качеством, – это отнюдь не может привести к познанию индивидуального характера религии. Если, как я уже старался вам показать, религия потому должна принимать многообразные различные формы, что о каждом отношении возможны различные воззрения, смотря по тому, как оно координируется с остальными, то такое простое сложение нескольких отношений, которое ведь не определяло бы ни одного из возможных воззрений, было бы для нас бесполезно; и если бы положительные религии отличались бы между собой лишь таким исключением отдельных элементов, то они, конечно, не могли бы быть теми индивидуальными явлениями, которые мы ищем. А что действительно не это есть их характер, явствует из того, что невозможно, исходя из этой точки зрения, дойти до определенного понятия о них; а такое понятие ведь должно быть возможно, потому что они являются устойчиво отделенными одна от другой. Ибо лишь то, что сливается между собой, не может быть разделено и в понятии. Ясно, ведь, что различные религиозные восприятия и чувства зависят друг от друга и возбуждаются друг другом не одним определенным способом; как каждое из них существует само по себе, так и каждое может привести к другому через самые различные комбинации. Поэтому различные религии совсем не могли бы долгое время существовать обособленно, если бы они сличались между собой лишь этими элементами; напротив, каждая скоро дополнилась бы до равенства со всеми остальными. Поэтому уже и в религии каждого отдельного человека, как она образуется в течение его жизни, нет ничего более случайного, чем дошедшая до его сознания сумма его религиозного материала. Отдельные воззрения могут в нем затемняться, другие могут выступать наружу и проясняться, и с этой стороны его религия всегда подвижна и текуча. Таким образом, ограничение, которое в каждом отдельном человеке столь изменчиво, тем не менее может быть неизменным и существенным в религии, общей многим; ведь только совершенно случайно и очень редко многие люди могут даже лишь в течение некоторого времени оставаться в одном определенном круге восприятий и идти по одному пути чувств. Поэтому-то между людьми, которые так определяют свою религию, царит постоянный спор о том, что принадлежит к ее существу и что нет; они не знают, что́ им признать характерным и необходимым в ней, и что́ – отделить от нее как произвольное и случайное; они не находят точки, с которой могли бы обозреть целое, и не понимают религиозного явления, в котором они сами мнят жить, за которое они борются и вырождению которого они содействуют именно тем, что, хотя целое владеет ими, они сами сознательно владеют лишь единичным. К счастью, инстинкт, которого они не понимают, руководит ими правильнее, чем их рассудок, и природа сдерживает то, что уничтожили бы ложные размышления и основанное на них поведение. Кто полагает характер отдельной религии в определенном количестве восприятий и чувств, тот необходимо должен допускать какую-либо внутреннюю и объективную связь, соединяющую между собой именно данные элементы и исключающую все остальные. И это ложное представление, впрочем, весьма тесно связано с обычным, но совершенно несоответствующим духу религии способом сопоставлять и сравнивать религиозные представления. Целое, которое было бы действительно так составлено, было бы, конечно, не тем, которое мы ищем, и в силу которого религия во всем своем объеме приобретает определенную форму; оно было бы не целым, а произвольным отрезком целого, и не религией, а сектой; ибо едва ли оно может возникнуть иначе, как в силу того, что религиозный опыт отдельного лица, и притом относящийся лишь к краткому периоду его жизни, признается нормой для общины. – Но формы, которые создала история и которые действительно существуют, имеют совсем иное единство. Всякое сектантство, умозрительное, стремящееся свести в философское единство отдельные воззрения, как и аскетическое, настаивающее на систематичности и определенной последовательности чувств, старается установить по возможности совершенное однообразие между всеми, кто хочет приобщиться к определенной части религии. Но если тем, кто заражен этим исступлением, и кого, конечно, нельзя упрекнуть в недостаточной действенности, еще никогда не удавалось низвести положительную религию до уровня секты, то вы должны признать, что эти положительные религии, которые тоже ведь возникли, и величайшие из которых созданы отдельными людьми, составлены по иному принципу и имеют иной характер, если они существуют вопреки всем таким нападениям. И если вы вспомните о времени, когда они возникли, то вы еще яснее поймете это: ибо вы тогда вспомните, что каждая положительная религия, во время своего развития и расцвета, т. е. в эпоху, когда ее жизненная сила всего моложе и свежее, а потому и вернее всего может быть постигнута, движется в совершенно ином направлении; а именно, она не концентрируется и не исключает из себя многого, а напротив расширяется вовне, выпускает из себя все новые ветви, и впитывает в себя все более религиозного материала, чтобы развивать его согласно своей особой природе. Итак, они формируются не на основании ложного принципа, и последний не тождествен с их природой; он есть порча, проникшая в них извне, и так как он столь же чужд им, как и духу религии вообще, то их отношение к нему, которое сводится к неустанной борьбе, может скорее доказать, чем опровергнуть, что они сформированы именно так, как должны быть сформированы подлинно индивидуальные явления религии.