Речи о религии к образованным людям, ее презирающим. Монологи (сборник)

И все же, коротко говоря, не остается иного пути для осуществления истинно индивидуальной религии, как сделать средоточием всей религии одно из великих отношений человечества к миру и к высшему существу, связав с ними все остальные отношения, и притом определенным способом, который с точки зрения самой идеи религии представляется чистым произволом, но который всецело необходим, если вглядеться в своеобразие верующих. Это сразу придает целому общий дух и определенный характер; все, что́ прежде было неопределенным и многозначным, приобретает точный вид; из бесконечно многих различных воззрений и соотношений отдельных элементов, которые были все возможны и все должны были получить выражение, каждое такое формирование всецело реализует лишь одно; все отдельные элементы выявляются с одноименной стороны, – с той, которая обращена к средоточию, и все чувства приобретают в силу этого общий тон и становятся более живыми и связными. Лишь в совокупности всех возможных в таком смысле форм может быть действительно дана вся религия; она выражается, таким образом, лишь в бесконечном ряде воплощений, развивающихся постепенно в различных местах пространства и времени, и лишь то, что содержится в одной из этих форм, содействует ее совершенному проявлению. Всякое такое формирование религии, когда все созерцается и чувствуется в связи с одним отношением к Божеству, которое как бы воспринимает в себя и обусловливает все остальные отношения, – в чем бы ни состояло это избранное отношение и где бы и как бы оно ни развилось – есть самостоятельная положительная религия; в отношении совокупности религиозных элементов оно есть – употребляя слово, которому нужно вернуть его славное значение – ересь, ибо среди многих равных начал одно как бы избирается главою для всех остальных; в отношении же к общению всех участников и их связи с тем, кто основал их религию, впервые ясно осознав это средоточие, это есть отдельная школа или община учеников. Но если только в таких определенных формах и через них может быть выражена религия, – а я надеюсь, мы теперь согласны в этом между собой, – то только человек, который со своей религией приобретает оседлость в одной из этих форм, будет иметь подлинно прочное местожительство и, так сказать, благоприобретенное право гражданства в религиозном мире; лишь он может гордиться своим соучастием в бытии и развитии целого; лишь он есть полная религиозная личность, которая, с одной стороны, своим общим характером принадлежит к определенному роду и, с другой стороны, выделяется, как нечто своеобразное, прочными и определенными чертами.