Речи

(6) …посторонним, когда его частная жизнь и его характер известны. Поэтому я не допущу, чтобы ты, Децим Лелий, присваивал себе это право и навязывал этот закон и положение другим людям на будущее, а нам на настоящее время… (лакуна). Когда ты заклеймишь юность Луция Флакка, когда ты представишь в позорном виде последующие годы его жизни, когда ты докажешь растрату им своего состояния, его постыдные личные дела, его дурную славу в Городе, его пороки и гнусные поступки, как нам говорят, совершенные им в Испании, Галлии, Киликии, на Крите — в провинциях, где он был у всех на виду, — только тогда станем мы слушать, что думают о нем жители Тмола и Лоримы[2557]. Но Луция Флакка, которому желают оправдания столь многочисленные и столь важные провинции, которого очень многие граждане из разных областей Италии, связанные с ним давней дружбой, защищают, которого наше общее отечество держит в объятиях, памятуя о его недавней великой услуге, я (даже если вся Азия потребует его выдачи для казни) буду защищать и дам отпор. Что же? Если Азия — не вся, не наилучшая, не безупречная ее часть и притом не добровольно, не по праву, не по обычаю, не искренно, а под давлением, по наущению, по внушению, по принуждению, бессовестно, опрометчиво, из алчности, по нестойкости — обратилась в этот суд при посредстве жалких свидетелей, причем сама она никакой справедливой жалобы на беззакония заявить не может, — то все же, судьи, уничтожат ли эти свидетельские показания, относящиеся к короткому времени, доверие к обстоятельствам, признанным всеми и относящимся к продолжительному времени? Итак, я как защитник буду держаться следующего порядка боевых действий, обращающих врага в бегство: я буду теснить и преследовать обвинителя и, кроме того, потребую, чтобы противник обвинял открыто. Ну, что, Лелий? Разве что-нибудь… (лакуна). Проводил ли он время в тени дерев и в занятиях науками и искусствами, свойственными этому возрасту? Ведь он еще мальчиком отправился на войну вместе с отцом-консулом. Без сомнения, даже ввиду этого кое-что… так как подозрение…

(Фрагменты, сохраненные схолиастом из Боббио)

(1) Но если ни распущенность Азии… на самый нестойкий возраст…

(2) С этих лет он присоединился к войску своего дяди Гая Флакка.

(3) Выехав как военный трибун с Публием Сервилием, достойнейшим и неподкупнейшим гражданином…

(4) Удостоенный самых лестных отзывов с их стороны, он был избран в квесторы.

(5) При Марке Писоне, который сам заслужил бы прозвище «Фруги», если бы не получил его от предков[2558].

(6) Он же начал новую войну и завершил ее.

(7) Выданный не свидетелям из Азии, а лагерным товарищам обвинителя.

(Фрагменты, сохраненные писателями)

(8) Какова должна быть, по вашему мнению, его преданность римскому народу, какова должна быть его верность?

(9) …прирожденная ничтожность и приобретенное чванство.

(Фрагменты, сохраненные Николаем Кузанским)

(10) Человека храбрейшего и многоопытного обманщика…

(11) Что, кроме произвола, кроме наглости, кроме бессмыслицы, содержат ваши свидетельские показания, когда свидетельницей в пользу храбрейшего и виднейшего мужа является сама победа?

(12) …и немалую доблесть в военном деле, судьи!

(13) Я защищаю храброго и выдающегося человека, сильного духом, необычайного усердия и величайшего благоразумия.

(14) …смолоду участвовавшего во многих различных войнах, прежде всего отличного начальника и человека — если говорить правду — телом и душой, стремлениями и привычками рожденного и призванного к военным делам и к военному искусству.

(15) Предки наши, судьи, были так убеждены в необходимости оберегать таких людей, что защищали их не только тогда, когда они почему-либо навлекли на себя ненависть, но и тогда, когда они действительно были виноваты. Поэтому они обыкновенно не только награждали таких людей за их успешные действия, но и оказывали им снисхождение после их проступков.

(16) Встаньте, прошу вас, честнейшие люди и храбрейшие посланцы весьма уважаемой и прославленной гражданской общины, отразите — во имя бессмертных богов! — клятвопреступления и оскорбления со стороны тех, чьи копья вы так часто отражали.

(17) Человек, отмеченный всеми украшениями доблести и славы, который, мне кажется, как образец древней строгости нравов и как напоминание о старине сохраняется в нашем государстве по воле богов.

* * *