Речка за моим окном

ТРЮФФЕЛЬ. Какие уж тут могут быть шутки! Если эта ваша безумная планета когда-нибудь станет адом, то и по их вине − тоже. Вот тогда-то мы и обрушим на них самое лютое возмездие, какое только мыслимо при нашей скромной дьявольской фантазии: мы отправим их назад, на Землю! В поСЮстороннюю жизнь! Пусть получат то, на что обрекли других людей!

АВТОР. Но это было бы чрезмерно жестоко! Мефодий Исаевич, поверьте: они все (указывает на корзину) стремились в душе к лучшему, к светлому…

ТРЮФФЕЛЬ. Насчёт души − оставьте, почтеннейший. Про это НАМ гораздо лучше знать. Так же, как и насчёт светлого и тёмного.

АВТОР. Боже, как страшна будет их участь! (Воздевает глаза и руки к небу.) Если ты не вмешаешься!..

ТРЮФФЕЛЬ. Да чёрт с ними! Что вы о них печётесь? Они-то много ли заботились о вас лично, Владимир Юрьевич, о ваших близких и родственниках, о ваших современниках и единомышленниках?

АВТОР. Я так полагаю, что они всё-таки думали о нас, обо мне…

ТРЮФФЕЛЬ. Ни черта они не думали! И в глубине души вы уже давно догадались об этом и без меня, иначе бы они не оказались у вас в мусорной корзине. Позаботьтесь-ка лучше, любезнейший, о себе лично и о своих потомках, у которых пока ещё есть слабая надежда посетить сей мир!

АВТОР. Да. Мне есть, о чём поразмыслить. (Мыслит.) Скажите, а вот эти двое (показывает на портреты)… Они что? Тоже сейчас поджариваются у вас, там?

ТРЮФФЕЛЬ. Я вам повторяю: вам бы лучше побеспокоиться о себе! А с этими двумя − с ними как раз-таки всё в порядке. Дай бог каждому такую посмертную судьбу, как им. И это несмотря на то, что один из них был пьяницею, а другой − чуть ли не наркоманом.

АВТОР. Я рад за них. Слава богу, что хоть с ними всё хорошо. А ведь и их произведения тоже лежат в этой же мусорной корзине, но только на самом дне.

ТРЮФФЕЛЬ (изумлённо). До дна я пока ещё не добирался… Но это вы уже слишком!..

АВТОР. Но ведь я это сделал любя. Я их всех люблю. Но этих двоих − особенно. Кстати, как они там сейчас? (с напускным безразличием.) Не знаете ли случайно?

ТРЮФФЕЛЬ. Случайно − знаю. Обитают в тихой и далёкой отсюда области Вселенной. Беспрепятственно занимаются искусствами и наслаждаются красотами внеземной природы. Уверяю вас: там им намного лучше, чем в обычном раю. Понемногу они приходят в себя после того шока, который они получили на Земле. Но им спешить некуда. У них впереди − Вечность.

АВТОР. Да. Конечно.

ТРЮФФЕЛЬ. Гофман, если считать по земному времени, то вот уже сто шестьдесят лет, как бросил пить и пишет теперь удивительные сказки. Они оживают прямо под его пером и обступают его со всех сторон, обступают…

АВТОР. А эта его Юлия?

ТРЮФФЕЛЬ. Эта особа − постоянно при нём. Ловко пристроилась. Ну а что касается до Эдгара По, то ведь вы же знаете его характер?

АВТОР. Знаю.

ТРЮФФЕЛЬ. С этим − посложнее. С наркотиками он, разумеется, покончил почти сразу, как только переступил роковую черту. С этими делами по ту сторону − довольно-таки строго. Но, к сожалению, и поныне там на него временами что-то накатывает. Такое иногда вытворит, что вся поТУсторонняя администрация на уши становится! Вот что значит − ваше земное воспитаньице. Ну а в целом и он при деле… А впрочем, я вам уже в который раз твержу: позаботьтесь-ка лучше о своей собственной участи. А она будет кошмарна, если вы не сдержите слова.

АВТОР. Да я сдержу его! Сдержу! Да я его почти сдержал! И не забывайте, что ведь я сам добровольно пошёл на это! Я сам вызвал вас из Космоса и взялся помочь вам, ну а заодно и людям, которые мне тоже не безразличны. Так неужели же вы думаете!..

ТРЮФФЕЛЬ. Ничего я не думаю. И я не угрожаю вам возмездием с нашей стороны − за ваше бездействие. Нет! Возмездие грянет со стороны человеческой! Земной. И не смешите меня насчёт добровольности, а то я упаду на пол и буду кататься от хохота! Я прекрасно понимаю, что ваши же собратья поставили вас в безвыходное положение. Вы просто волею-неволею должны помочь нам, нашему брату дьяволу, в деле спасения нашей репутации. (Видя, что автор чем-то возмущён и хочет возразить, успокаивает его умиротворяющими взмахами ладоней.) И ничего страшного в этом нет, ведь кое-что непременно перепадёт и людям, которым полезнее было бы сначала в себе разобраться, а потом уже только сваливать вину на кого-то другого. Ваш труд одинаково нужен и нашей стороне, и вашей. Да, но где же работа? Я до сих пор ничего конкретного не увидел, кроме каких-то вырезок, приклеенных к тетрадным страницам.

АВТОР. Вот это ж и есть моя работа!.. И она почти готова! Вот только с концовкою у меня вышли кое-какие нелады… Сомнения гложут − какая-то она у меня непродуманная, сумбурная − концовка эта… И выводов − ну почти никаких!