Речные Заводи (том 1)

– Что с тобой, дорогой брат мой?

– Сразу‑то всего и не расскажешь! – ответил У Сун. – После того как мы расстались с вами, я попал в лагерь для ссыльных. Сын начальника лагеря по имени Ши Энь, по прозвищу «Тигр золотоглавый», подружился со мной и каждый день угощал меня мясом и добрым вином. Он держал кабачок в Куайхолине, к востоку от Мэнчжоу, приносивший ему хороший доход. Но один человек по имени Цзян Мынь‑шэнь, недавно прибывший туда вместе с начальником охраны Чжаном, воспользовался своим положением и нагло отнял у Ши Эня трактир. Ши Энь рассказал мне об этом, а так как я не терплю несправедливости, то однажды, напившись пьяным, вздул Цзян Мынь‑шэня и вернул Ши Эню его кабачок, после чего Ши Энь проникся ко мне глубоким уважением. Вскоре начальник охраны Чжан подкупил командующего войсками, и они устроили против меня заговор. Командующий приблизил меня к себе с тем, чтобы потом погубить и отомстить за Цзян Мынь‑шэня. Они подложили в мою корзину серебряную посуду. А в ночь на пятнадцатое восьмой луны меня схватили как вора и привели в дом. Потом меня засадили в тюрьму и под пыткой заставили признаться, что я совершил кражу. Так я и угодил под суд. Однако Ши Энь подкупил всех чиновников, и они не причинили мне особого вреда. Помог мне судья по фамилии Е, человек справедливый, честный и не взяточник. Он всегда выступал против тех, кто притеснял простых людей. А тюремный надзиратель по имени Кан оказался приятелем Ши Эня, и оба они делали все, чтобы помочь мне. Когда я отбыл в тюрьме свой срок, меня наказали палками и выслали в Эньчжоу. Но вчера вечером, едва я вышел из города, как этот проклятый Чжан устроил мне ловушку… Он велел Цзян Мынь‑шэню подослать двух людей помочь охранникам убить меня по дороге. Но только мы приблизились к пустынному мосту возле пруда Летающих облаков и они собрались приняться за дело, как я пинком ноги сбросил двух из них в воду. Потом я погнался за охранниками и, заколов их мечом, также швырнул в воду. Поразмыслив над тем, как бы отомстить за обиду, я решил вернуться в Мэнчжоу. Когда первая ночная стража близилась к концу, я забрался на конюшню командующего Чжана, убил конюха, проник в кухню и заколол двух служанок. Потом я направился в зал Супружеского счастья, где и прикончил всех троих: командующего Чжана, начальника охраны и Цзян Мынь‑шэня. Зарезал я также двух слуг, а когда спустился вниз, то убил жену командующего, двоих его детей и девушку, которая воспитывалась у него в доме. В третьей четверти четвертой стражи я перелез через городскую стену и долго шел, пока не почувствовал сильной усталости. Рубцы от побоев на моем теле заныли, и я не мог больше идти. Я направился к маленькой кумирне, чтобы отдохнуть, но там схватили меня эти четверо, связали и привели сюда.

– Мы работники господина Чжана, – оправдывались разбойники, упав на колени. – За последние дни мы сильно проигрались и пошли в лес за добычей. Мы видели, как вы брели по тропинке, весь выпачканный кровью. Когда вы остановились в кумирне, мы ведь не знали, кто вы такой. Хорошо еще, что господин Чжан приказал нам ловить и приводить к нему людей живьем. Вот мы и поймали вас; крюками. Если бы не этот приказ, мы давно бы вас прикончили. Уж поистине: «Хоть и есть глаза, а горы Тайшань не приметили». Простите нас, господин. пожалуйста, если обидели вас в своем неведении!

– Неспокойно у нас было последнее время на душе, вот мы и приказали приводить пойманных людей живыми, – говорили, смеясь, Чжан Цин и его жена. – Они‑то уж, конечно, ничего об этом не знали. А если бы наш брат так не измучился, то он не только вас четверых одолел бы, но даже будь вас на сорок человек больше, то и тогда вам было бы плохо, – сказали они работникам.

А те четверо все продолжали отбивать земные поклоны.

Потом У Сун приказал им встать и сказал:

– Раз у вас нет денег на азартные игры, я дам вам их, – и он развязал узел, вынул оттуда десять лян мелочью и отдал их разбойникам.

Они поклонились и поблагодарили У Суна, а Чжан Цин в свою очередь также вынес им два‑три ляна серебра, и они ушли делить полученные деньги.

– Добрый брат, ты и не знаешь, что у меня на душе, – молвил тогда Чжан Цин. – После твоего ухода в тот раз я все боялся, что с тобой случится какое‑нибудь несчастье и что рано или поздно ты должен вернуться. Вот я и приказал этим людям приводить пойманных людей живыми. Когда им попадались слабые и неповоротливые, они легко забирали их живьем. Но если встречались сильные и умелые люди, тогда в борьбе их могли поранить, отчего мы и давали своим людям только крюки и веревки. Даже сейчас, когда они поймали тебя, в сердце моем возникло подозрение, и я приказал им подождать моего прихода и ничего не делать без меня. Кто бы мог подумать, что это они тебя схватили, дорогой брат мой?