Red Cell

Командный центр ПВО Цзиньмэня превратился в гигантский костер, а черный бетон усеяли тепловые силуэты убитых и раненых. Тех, кто был ближе других к пылающему зданию, различить оказалось сложнее, поскольку бетон и асфальт, на которых лежали тела, раскалились от горячего воздуха, и они поджаривались, словно бифштексы на чугунной сковородке. В некотором отдалении от огня по телам и вокруг них бегали люди. Кук не могла определить, кто из солдат тайваньцы, а кто китайцы, — впрочем, глупо было думать, что это возможно.

Цзиньмэнь, Тайвань

Остальные защитники Цзиньмэня укрылись в бункерах, забрав с собой всех гражданских, кто сумел добраться до гарнизона, прежде чем наглухо закрылись двери.

Оставшиеся в живых внутри горы Тай-Ву командиры заперли тяжелые внешние двери комплекса и весь остаток дня слушали убывающий поток донесений от своих товарищей снаружи, которые просили подкрепления и требовали поддержки с воздуха, пока военные корабли НОАК не заняли окончательные позиции для блокады и не начали глушить сигнал.

Прежде чем связь прекратилась, тайваньское командование спокойно проинформировало силы обороны Цзиньмэня, что их солдат рано или поздно спасут. Это была сознательная ложь, хотя высокопоставленные тайваньские офицеры еще не знали, что никакого подкрепления и никакой поддержки с воздуха не будет. Продажный президент в Тайбэе, столь горячо провоцировавший Пекин на враждебные шаги в собственных целях, испугался, что придется спасать вооруженные силы, если неожиданная атака Китая на Цзиньмэнь окажется лишь первой из многих.

Тайваньский пролив, 120 градусов восточной долготы, 25 градусов северной широты, 800 километров к юго-западу от Окинавы

В третий раз за пять минут проверив курс и азимут, лейтенант Сэмюэль Розелли окинул взглядом воздушное пространство перед собой. Было ясное утро, время — 6:20, видимость сто миль во всех направлениях. Отсутствие облаков по крайней мере позволяло увидеть приближающиеся патрули МиГов, но зато его самолету негде было спрятаться в небе, а старый EP-3E «Ариес II» еще не удавалось обогнать ни одному из китайских истребителей. Четырехмоторный турбовинтовой самолет был предназначен для разведки, а не для боя. На нем не было наступательного оружия, он не мог подняться выше двадцати семи тысяч футов или достичь скорости звука даже в крутом пике. Фактически EP-3 не мог ни сражаться, ни уйти от противника. Если МиГи поведут себя по-настоящему враждебно, единственное, что он может сделать, — бросить «ариес» в пике к палубе, держась на высоте настолько низкой, что до самолета будут долетать океанские брызги, и молиться, чтобы волны сбили с толку радар атакующего.

Розелли не завидовал китайцам, вынужденным наблюдать, как американские самолеты-шпионы регулярно летают вдоль всего их побережья. Он не сомневался, что политики в Вашингтоне подняли бы крик, если б самолеты-шпионы НОАК совершали рейды в окрестностях военно-морской базы Сан-Диего или любых других военно-морских сооружений, разбросанных по Западному побережью. Розелли полагал, что когда-нибудь так и случится. США никогда больше не будут единственной сверхдержавой в мире.

— Они там, похоже, с ума сходят. Перемещения войск по всему побережью — никогда такого не было. Как будто вся китайская бронетехника в радиусе тысячи миль пришла в движение. Я что-то пропустила?

Лейтенант Джулия Форд снова уселась в кресло справа, и настроение Розелли существенно улучшилось. Ему доводилось летать с куда менее опытными и симпатичными вторыми пилотами. Им уже не раз приходилось сталкиваться с китайскими ВВС, и Форд показала себя с лучшей стороны. А для Розелли это был самый быстрый способ завоевать доверие другого пилота.

— АВАКС[12] сообщает, что ВВС НОАК занимаются здесь тем же, чем и их бронетехника на земле. Повсюду военные патрули, — сказал Розелли.

Патрульный «Боинг-Е-3С» поднялся в воздух в двухстах милях к северо-востоку и летел на высоте чуть более двадцати девяти тысяч футов. Радарная установка АВАКС была куда мощнее, чем радар ЕР-3, и могла обнаружить в небе любой китайский самолет в радиусе нескольких тысяч миль. Розелли получал данные АВАКС, и общая картина ему не нравилась.

— Никогда не видел, чтобы они поднимали в воздух столько самолетов.

— Никто нами не поинтересовался, — заметила Форд.

— Погоди, дай им время.

«Время» составило две минуты сорок секунд.

— К нам приближаются, — предупредил Розелли. — Три объекта, курс — ноль пятнадцать, расстояние — сто двадцать четыре километра, скорость — пятьсот двадцать пять узлов. Встреча через четыре минуты.

— Их радар нас засек, — заметила Форд.

Голос ее звучал совершенно спокойно, несмотря на угрозу, о которой сообщал радар ЕР-3.

«Мы все еще в международном воздушном пространстве, — подумал Розелли. — Они просто хотят нас напугать».

Полет совершался в рамках закона, и китайцы об этом знали.