Red Cell

Непострадавшие офицеры стали делать своим товарищам искусственное дыхание. Го сомневался, что они выживут. Перевернувшись на бок, он сплюнул кровь. Аэрозоль, чем бы ни было это вещество, оказался чрезвычайно едким. Го чувствовал, как он разъедает его слизистые, хотя по сравнению с другими вдохнул совсем мало. Даже если у медиков, которые уже бросились к нему, есть противоядие, его товарищи наверняка пострадали куда серьезнее.

К ним подошли федералы, стали разглядывать лежавших на траве арестованных. Один из федералов достал несколько фотографий для опознания. У всех троих схваченных обильно шла кровь из носа и ушей, но медики заверили, что особого вреда им не причинили. Их удалось взять в плен без видимых повреждений, не считая крови, которую можно смыть, и они не успели надышаться ядовитого вещества, которое вывело из строя группу Го. Идентифицировав личности задержанных, офицер БНБ достал мобильный телефон.

Врач приподнял голову Го, второй просунул ему в горло трубку. Последнее, о чем успел подумать Го: если федералы знали про термос, им еще предстоит за это ответить.

Глава 2 Понедельник, день второй

Оперативный центр ЦРУ

Седьмой этаж, старое здание штаб-квартиры

Лэнгли, Виргиния

Ночная смена только началась, и старший дежурный не хотел показывать слабость при подчиненных. Якоб Дрешер был лет на десять старше остальных в оперативном центре, и с каждым годом ночные смены казались ему все тяжелее. Он убеждал себя, что преимущество других заключается лишь в том, что они поддерживают себя ночью крепким кофе. Подавляющее большинство ночного персонала оперативного центра ЦРУ пристрастилось к кофеину и не могло представить, как Дрешер находит в себе силы сопротивляться сну без этого напитка. Одним из бонусов к правительственному жалованью был бесплатный доступ к кофе, который в Лэнгли лился рекой: его присылали сотрудники, работавшие за рубежом, и это были иностранные сорта, по сравнению с которыми местный кофе казался отвратительным пойлом. Но настоящие мормоны не пьют кофе, а Дрешер был мормоном, сыном восточногерманских новообращенных, которые эмигрировали во времена холодной войны, и на этом все споры заканчивались.

В мире этой ночью было спокойно. В новостях, звучавших с множества плазменных панелей от пола до потолка, говорилось большей частью о банальностях. Изредка поступавшие из резидентур со всех уголков света депеши были скучны во всех отношениях. Если до конца смены все останется по-прежнему, ему нечего будет передать сменщику несколько часов спустя. Дрешер посмотрел на часы, совершая ошибку: не секрет, что пережить ночную смену легче, если не следить за временем. Хотя у него не было доказательств, он готов был поклясться, что Эйнштейн наверняка работал клерком в патентном бюро в ночную смену, иначе ему не пришла бы в голову теория об относительности течения времени. Ночь в критической ситуации могла пролететь в несколько мгновений, но сегодня отсутствие каких-либо событий стало ответом на его молитвы. У Дрешера были планы на выходные, которые на этой неделе, в соответствии с графиком дежурств, выпали на среду и четверг. Он не мог пойти в церковь в воскресенье, чего наверняка не одобрила бы жена, но нуждался в дневном сне. Дрешер в любую минуту мог выпить кофе, но был уже слишком стар, чтобы отказаться от воскресного сна.

— У меня кое-что есть для вас.

Девушка-аналитик из Отдела тихоокеанского, латиноамериканского и африканского анализа (ОТЛАА) поднялась из-за стола и направилась по проходу, не сводя глаз с распечатки, которую держала в руке. Дрешер не помнил, как зовут эту молодую латиноамериканку, недавно окончившую какое-то учебное заведение в Калифорнии. Он забыл ее имя, едва его услышал. Фактически он давно уже оставил попытки запоминать имена большинства своих подчиненных, привыкнув обозначать их названием отдела. Персонал оперативного центра слишком часто менялся: молодые сотрудники стремились получить повышение и не задерживались здесь дольше нескольких месяцев.

— Или дайте мне сто трупов, или я не желаю ничего слышать, — проворчал Дрешер. — Если речь о Европе, то хотя бы пятьдесят. И где мой горячий шоколад?

— Знаете, под вашей неприветливой оболочкой бьется стальное сердце, — сказала ОТЛАА.

— Сочувствие для слабых, — ответил ей Дрешер. — Вот почему я босс, а вы мой пеон.

— Вся моя жизнь — служение, — сказала аналитик.

— Не будьте смешной, ОТЛАА.

— У меня, вообще-то, есть имя, — заметила она.

— Угу, и имя это — ОТЛАА. Что там у вас?

— Срочная депеша из Тайбэя. В полицейских фургонах и машинах «скорой помощи» увозят множество людей, в том числе один труп. Местные только что арестовали шефа резидентуры Большого Брата.