Red is my favourite colour (СИ)

Когда-то Корбатов, уезжая в очередной отпуск, а я ревела, провожая его, сказал: «Долгие проводы — лишние слёзы». Эта русская поговорка навсегда засела в моей памяти, но я всё равно долго не решалась расцепить объятия и отдать наконец близкого человека в лапы разлуки.

Вот и сейчас: всё уже было готово, Себастьян нетерпеливо вздыхал, поглядывая на часы, Оминис с Амитом разбирались с порталом, а Поппи и Натти перешёптывались, рассматривая нас троих. А я всё никак не могла отцепиться от Гаррета: сминала в руке его подвеску, бормотала всякую чушь, то и дело прижималась в попытке исчезнуть, раствориться в нём. Он мягко оторвал меня от себя, проникновенно заглянул в глаза, приободряюще моргнул изумрудными очами. Я глубоко вдохнула и сделала шаг назад.

***

— Только попробуй с ней что-нибудь сделать. — Уизли в последний момент схватил меня за рукав пальто и многозначительно посмотрел исподлобья. Я ухмыльнулся.

— Я уже всё с ней сделал. — Отдёрнул руку, и мы с Амелией шагнули в портал. Последнее, что я увидел, были полные непонимания и замешательства зелёные глаза.

Сильное головокружение. Тошнота. Звон в ушах. Жуткий холод, пробирающий до костей. Чёрт, что за место такое проклятое?!

Солнце будто устало, вымоталось светить и, махнув рукой, ушло на покой. Нас облепил колючий и разряженный морозный воздух. В носу защипало от холода, а руки вмиг стали болезненно-красными.

В груди заклокотала тревога, когда, посмотрев по сторонам, я не обнаружил рядом Амелию. Вокруг, как назло, ни души: покрытая пушистым снегом просторная поляна и вдалеке начинающийся непроглядный тёмный лес.

Голова всё ещё кружилась после перемещения, когда я сделал пару шагов вперёд — снег приятно захрустел под ногами, смешанный с сухими листьями. Холод обволок всё тело и мысли, и я не мог думать ни о чём, кроме как поскорее оказаться в тепле. Но где же Амелия?

Вдалеке показалась фигура с развевающимся красным шарфом. Я медленно подошёл ближе. Засмотрелся на её волосы и ресницы, которые обдал ледяным дыханием мороз: короткие локоны, запрятанные в шарф, уже намокли и свисали смешными сосульками. Она дрожащей от холода рукой подносила ко рту сигарету и ненасытно втягивала горький дым, выдыхая огромное сизое облако в суровый русский воздух. Сзади послышались хрустящие шаги.

— Душа моя, я вас тут по всему лесу ищу, ей-богу! — Корбетт уголком рта держал курительную трубку, натягивая при этом толстые меховые перчатки. Рассмотрев нас вблизи, разочарованно и озадаченно всплеснул руками. — Вы какого лешего так оделись? Я же написал вам — одевайтесь теплее, это вам не Лондон!

Он подошёл, по-отцовски раздал нам слабые подзатыльники для проформы и свистнул лошадей. Его смешная меховая шапка по размеру была больше его головы раза в два, а толстый тулуп делал из профессора настоящего русского царя. Мне безумно захотелось расцеловать его в серебристые усы — он сделал мне такой подарок, о котором я не мог даже мечтать! Побыть наедине с Амелией вдалеке от всех — это долгожданная возможность поговорить, всё обсудить и помириться.

***

Перед глазами плыли круги. Сердце замирало и подскакивало к горлу всякий раз, когда я вновь осознавала, где и с кем нахожусь.

Может, сказывалась усталость после перемещения, но внутри я не чувствовала почти ничего, кроме всеобъемлющей пустоты, граничащей с отчаянием, бессилием и просто безразличием ко всему происходящему вокруг. Накатывал стыд за то, что в глубине души я знала, что завтра буду искренне радоваться встрече с Корбатовым и смене обстановки, пусть даже причиной стала трагедия в семье Гаррета.

Вяло отреагировала на появление профессора, не в силах оторвать взгляда от снежных шапок тёмных деревьев вдалеке. Тот лес пугал и в то же время завораживал своей таинственностью, и меня так и подмывало немедленно туда отправиться. Прямо сейчас. А лучше заблудиться, и чтобы никто меня никогда не нашёл.

***

Она по-детски зачарованно, всё ещё находясь в каком-то трансе после перемещения, оглядывала постепенно погружающееся в сумрак пространство до тех пор, пока тройка лошадей не прискакала прямиком на поляну.

Я не мог понять, куда садиться: стал забираться на лошадь, но Корбетт расхохотался и потянул меня вниз за штанину. Насмешливо помотал головой и уселся в, как он сказал, сани. Мы с Амелией переглянулись, пожали плечами и последовали его примеру. Я успел лишь охнуть, когда провалился во что-то невероятно мягкое и тёплое: все сани были битком набиты пуховыми одеялами и платками, под которыми лежал плотный слой мягкого сена. Кучер, такой же, как Корбетт, пожилой усатый мужчина в тулупе, сразу же дёрнул вожжами, и лошади понеслись вперёд.

Первое время я не мог собрать мысли в кучу: мимо проносились деревья, дома, люди, за нами бежали лающие собаки. Дух захватывало от скольжения саней по снегу вперемешку с грязью. Их заносило на поворотах, а мощные лошадиные ноги уверенно и целеустремлённо несли нас в неизведанность.