Рэд. Возвращение

Телевизор в спальне перестал работать. Скрипнула кровать. Синди легла спать.

3

– Иногда мне кажется, что его просто нет, при этом мы можем находиться в одной квартире, даже в одной комнате! Он может обнимать меня, но я…я чувствую такой холод внутри! Как будто прикоснулась к перилам или…ну там…к дверце шкафа. Но я люблю его! Так люблю, что очень хотела бы избавиться от этих дурацких ощущений!

– Продолжайте.

– Ощутить этот жар, тепло в груди. Ощутить эту дрожь по всему телу. Этот накал. Эту страсть!

Рэд сидел и пялился в одну точку на бледно-голубой стене, разглядывая картину, на которой были нарисованы цветы. Это были фиалки? Или анютины глазки? А это, случаем, не один и тот же цветок? Кто вообще придумывает название цветам? Если это анютины глазки, то почему именно Анютины? Почему это не могут быть глазки, например, Альфредо Туччини или Эльзы Берянской? На крайняк – зенки Деревязовского? Зенки Деревязовского. Вполне себе здоровское название для цветов. Почему нет?

– Теперь послушаем вас, Рэд.

Нет, Рэд совершенно не понимал, кому в голову пришло назвать эти цветы именно так. Это надо же! Анютины! А-НЮ-ТИ-НЫ! Вот кактус, например, нормально называется. Что непонятного? Кактус есть кактус. Но анютины глазки или же, например, гладиолусы, бред какой!

– Рэд?

Рэд отвёл глаза от картины и посмотрел на психолога. Перед ним сидел мужчина лет тридцати девяти с аккуратно стриженой бородкой и сединой на висках. На его идеально ровном тонком носу покоились очки в прямоугольной оправе, которые придавали ему умный вид, а цвет вязаной кофточки, серый, должен был вызывать доверие или что-то типа того. Как и мягкое велюровое кресло, в котором он сидел.

На кой чёрт я вообще согласился на это? Подумал Рэд.

– Есть ли вам что сказать, Рэд?

Синди пихнула Рэда в бок локтем, и он посмотрел на неё. Она глядела на него во все глаза с проблесками надежды и понимания.

– Я… – начал было Рэд. – …не знаю.

Повисло молчание, которое длилось около минуты.

– Что ж, всё в порядке, Рэд. Мы сможем поговорить об этом в другой раз.

Мужчина посмотрел на часы.

– На сегодня предлагаю закончить. В следующий раз жду вас в четверг ровно в девять.

– Мы придём, – ответила психологу Синди. – Оплату я вам уже перевела.

– Совершенно верно, Синди. Я всё получил.

Рэд снова уставился на стену. Он смотрел на эти картины целых полчаса, раз сеанс уже кончился. Смотрел, но так и не смог понять их смысл. Ту суть, которую в них пытался вложить художник. Хотя, разумеется, этого дешёвого, бездушного искусства никогда не касалась рука художника. Это была нейронка.

– Рэ-эд? Протянула Синди, стоя у дивана.

– Да…да, пойдём.

Рэд поднялся на ноги, и они с Синди дошли до дверей.

– Спасибо, доктор Брэнсон. Я очень рада, что вы помогаете нам в нашей непростой ситуации. Уверена, что Рэд всё поймёт и в следующий раз раскроется. Ему просто…просто нужно время, понимаете?

– Конечно, Синди. Конечно.

Рэд посмотрел на Синди, потом перевёл взгляд на доктора. Они разговаривали так, будто его здесь не было. Будто он был одной из тех искусственных картин на стене. Картин, которые ничего не видят, ничего не слышат и ничего не чувствуют.

– Спасибо вам огромное! До свидания!

– До свидания, Синди!

Доктор посмотрел на девушку с обаятельной улыбкой, и Рэд почувствовал укол ревности, будто под сердце кольнули иглой.

Мужчина перевёл взгляд на Рэда, и улыбка моментально слетела с его губ.

– До встречи, Рэд.

– Рэд! Шикнула на Рэда девушка.

– Да…да…э-э…доктор Брэнсон. До свидания

– Жду вас в четверг.

Кнопка запуска двигателя сработала только с третьего раза. Рэду захотелось выдрать эту чёртову кнопку из гнезда и выбросить её в окно, а потом проехаться по ней несколько раз, чтобы расплющить и превратить в маленькую чёрную точку на асфальте. При этом при всём Рэд не испытывал какой-то ненависти и даже не был раздражён. Он был абсолютно спокоен и рассудителен. Спокоен до такой степени, что даже сам удивился. Может, визиты к психологу и в самом деле помогают?

Когда они вернулись домой, их встретил резкий скисший запах. Ластик снова навалил кучу на кухне. Как ни странно, Рэда это никак не задело. Он молча убрал за котом и устроился на диване. Не отреагировал он и на замечание Синди о том, что ему нужно позволить себе говорить и раскрываться, иначе они ходят к психологу зря. Рэд ей не ответил, и она снова на него обозлилась. Снова заперлась в спальне, и через полчаса он услышал, как та сопит.

Он спать не пошёл. Сидел в полной темноте и думал. Мысли вертелись в голове, но он не мог сконцентрироваться ни на одной. Чувствовал себя настолько пустым и безжизненным, что загорись сейчас дом напротив, он бы даже бровью не повёл. Просто сидел бы и смотрел на то, как в небо валит столп густого дыма. Взял бы попкорн, устроился поудобнее и молча наблюдал за тем, как зажигаются и гаснут людские жизни, как рушатся чужие надежды и мечты. Но попкорна не было, как и желания глядеть на людские страдания.