Редактировать или удалить (СИ)

- Ты что делаешь?! Отдай! - я подался вперёд, чтобы отнять телефон, но брат резко поднял руку вверх, и, не удержав равновесия, опрокинулся на спину. Воспользовавшись его замешательством, я набросился сверху.

- Верни! Это не твой!

- Но вы ведь обо мне говорили, - изрядно запыхавшись, он, тем не менее, виртуозно изворачивался во все стороны, упрямо отпихивая меня свободной рукой и ногами, не подпуская ближе.

Не придумав ничего лучше, я со всей дури ущипнул его за бок. Сработало. Билл завыл от боли и согнулся пополам, выронив мобильник. Подхватив его практически на лету, я быстро вскочил и молнией пронёсся до ванной. Как раз вовремя. Мощный удар чуть не вышиб дверь, едва щёлкнула задвижка. Ещё немного - и слетела бы с петель.

- Открой, засранец! Хуже будет! Я вышибу эту дверь нах*р, слышишь меня? Быстро выходи! Даже не представляешь, что с тобой будет, если не сделаешь сейчас же так, как я сказал! Том, ты труп!

Дверь сотрясалась от ударов ежесекундно, и я вместе с ней трясся с обратной стороны. Прислонившись спиной, содрогался в такт мощным ударам разъяренного брата. Мобильник после долгой паузы снова ожил. Я прижал его к груди обеими руками, как какую-то драгоценность и плотно стиснул зубы. Но это не помогло подавить слишком настойчиво рвущийся наружу нарастающий, глубокий, словно из самой преисподни, крик. И я кричал так громко и так долго, пока в лёгких не осталось ни грамма воздуха. А потом, опустошённый, съехал вниз по стенке как подкошенный. Толчки вдруг прекратились и наступила абсолютная давящая на уши тишина. Яркий свет лампочки раздражал слизистую оболочку глаз. Я понимал, что мама всё слышала. Смысла скрывать больше не было.

- Мама… - стоило произнести это слово, как оно тут же отозвалось острой болью в сердце, заставив меня бесстыдно жалобно заскулить прямо в трубку. - Я так больше не могу, мам… Мама… Он… Не могу так.. Не хочу. Ненавижу его! Я хочу домой. Я не выдержу…

Тревожные спазматические вдохи, часто одолевающие меня при кризисах болезни, привели в чувство. Я смог сосредоточиться на родном голосе. Мама плакала, ласково звала домой, постоянно повторяя моё имя, как мантру, и захлёбывалась в слезах. Тараторила, что давно ждёт моего возвращения, как там мне будет хорошо, как она сделает всё возможное, чтобы я забыл весь этот кошмар, как сильно любит и скучает. И зло шептала слова проклятья, обвиняя во всём Билла, который испортил жизнь не только себе, но и мне. Я с ужасом слушал, с каждой секундой всё чётче и чётче понимая, что так продолжаться действительно больше не может. Или он что-нибудь со мной сделает, или я сам. Два года безуспешных провальных попыток достучаться, прошибить глухую бетонную стену непонимания и безразличия, убедить, вытащить из невидимой тюрьмы, куда он так глубоко и надёжно упрятал нас обоих. Два года в аду. Всё бесполезно. Нужно спасаться самому. Надоело. Хватит!

- Я приеду и больше никогда тебя не оставлю, слышишь? Жди.

«Отбой»

Поднявшись с пола, все страхи куда-то разом испарились, уступая место ничем не обоснованной смелости и уверенности в собственных силах. Тем не менее, плотно сжав зубы, я решительно вышел из ванной.

Не встретив никакого сопротивления и не глядя по сторонам, достал из шкафа запылившуюся спортивную сумку и без разбора начал сгребать свои вещи с полок, сходу утрамбовывая их поплотнее.

- Что… Ч-что ты делаешь? - подал, наконец, голос Билл. Этот обычный на первый взгляд вопрос, а может та интонация, которой он был задан, распалила меня ещё хлеще. Ну уж нет, Билл, даже не надейся. Смена тактики тебе не поможет. Не в этот раз.

- Отвали! - рявкнул так, что он подскочил на месте. Удивление и возмущение, едва заметно сквозившее во взгляде, ему скрыть не удалось. Однако, он промолчал. - Уйди с дороги! - зацепив его плечом, я прошёл мимо к тумбочке.

- Куда ты? - от мимолётного прикосновения его пальцев по спине побежал холодок.

- Домой! Туда, где меня уважают и любят. Где со мной считаются. Туда, откуда я не должен был никогда уходить. А ты можешь и дальше наслаждаться своей мнимой крутизной, мочить людей направо и налево, прикрываясь маской правосудия, и ждать дня, когда тебе перережут горло или упекут за решётку. А я хочу учиться, работать, иметь нормальные отношения. Хочу жить! Без каждодневных унижений и издевательств. Нам с тобой не по пути. Бог свидетель, я пытался… Я сделал всё, что мог.

- Вот так просто? Оставишь меня здесь совсем одного? Кишка тонка!

- Может поспорим? – я, не раздумывая, протянул ему руку.

Глаза в глаза.

- Ты обиделся на меня? - так ласково и приторно, что аж тошно стало. Он подошёл вплотную и взял меня за запястье. - Том, я бы никогда не сделал это с тобой.

Я издал нервный смешок, и, демонстративно поморщившись, выдернул руку. Пусть знает, насколько он мне противен.

- Шутишь? Мы оба прекрасно знаем, что это наглое враньё. Ты и глазом бы не моргнул. А если бы понравилось, то вообще потом с меня не слезал бы. Я тебе не верю, Билл. Ни единому твоему слову.