Редактор Линге

Все это Дагни высказала однимъ духомъ и при этомъ смотрла Линге прямо въ лицо. На немъ не было написано отказа, напротивъ, у него былъ такой видъ, будто онъ подаетъ ей надежду.

Онъ разсмялся и сказалъ:

— Орденъ? Вашему мужу орденъ? Разв вы придаете этому значеніе?

Она покачала головой.

— Нтъ, нтъ! — воскликнула она. — Это не я, вы прекрасно это знаете! Да, но Боже мой, разъ онъ придаетъ этому значеніе? Онъ принадлежитъ къ такимъ.

— Хмъ, да!

Линге помолчалъ нкоторое время. Они оба молчали.

— Самое скверное то, — продолжалъ онъ, — что министерство скоро будетъ низвергнуто, на его мсто явится консервативное министерство, а тамъ я ничего не могу. Или, почти что ничего.

Она молчитъ. Они оба молчатъ.

— Какъ жалко, — сказала она, наконецъ, — А то вы бы это сдлали, да? Скажите, вы бы это сдлали?

— Во всякомъ случа, я сдлалъ бы все, что могъ, — сказалъ онъ.

— Благодарю!

Эта благодарность тронула его, онъ спросилъ:

— Васъ очень огорчаетъ, что вы не можете порадовать вашего мужа?

— Да, откровенно говоря, очень, — отвчала она, и у нея чуть было не выступили слезы на глазахъ. — Мн такъ хотлось бы видть его радостнымъ. По правд сказать, мн не разъ бывало очень весело, когда его здсь не было… Ну, не будемъ больше говорить объ этомъ! — сказала она и перешла въ веселый тонъ. — Могу я вамъ задать еще одинъ вопросъ?

— Боже мой, ну, конечно!

— Что это за ночное совщаніе, на которое вамъ нужно итти? Скажите мн!

— Это политическая сходка, — отвчалъ онъ, не долго думая.

— Политическая сходка? Такъ поздно? Разв что-нибудь случилось?

И опять онъ отвчаетъ, не задумавшись:

— Дло касается паденія министерства. Мы хотимъ условиться насчетъ дня.

Линге не хотлъ сознаться, что его политическое вліяніе значительно поубавилось среди лидеровъ лвой. Нашлись такіе, которые завидовали великому редактору; а посл его знаменитой статьи объ уніи никто не зналъ, что о немъ думать. Конференціи происходили безъ него, президентъ стортинга съ его открытія ни разу у него не былъ, въ Линге не чувствовалось больше необходимости. Онъ чуялъ, что у предводителей партіи бывали иногда тайныя совщанія; въ душ онъ былъ за это, принималъ участіе, какъ и прежде, говорилъ удачное слово, и ни на іоту не отступалъ, по своему обыкновенію, отъ своихъ принциповъ. Сегодня вечеромъ было, по всей вроятности, совщаніе, — Лепорелло разузналъ объ этомъ, и паденіе министерства, вроятно, было ршено. При такомъ оборот длъ онъ былъ за это, разумется, за это.

— Нтъ, подумать только! Паденіе министерства! — сказала фру Дагни.

Она задумалась. Она вспоминала, какъ нсколько лтъ тому назадъ присягали въ врности этому же самому министерству. Первое либеральное министерство во всей исторіи страны! Ея отецъ, пробстъ Киландъ, лично зналъ министра-президента; какъ часто онъ разсказывалъ своимъ дтямъ о знаменитомъ оратор, Іоганн Свердруп,- такого никогда еще не было. Цлое поколніе слышало отзвукъ его голоса, онъ воспламенялъ сердца своими рчами и воодушевлялъ ихъ на борьбу… А теперь онъ долженъ пасть! Боже мой, какъ грустно, что даже такой человкъ не можетъ удержаться! Оттолкнуть его посл того, какъ онъ истратилъ вс силы въ работ на отечество!

Фру Дагни искренно жалла его. Она сказала:

— Но разв министерство непремнно должно пасть? И министръ-президентъ?

Линге отвтилъ коротко и ясно, безъ слда сантиментальности:

— Разумется!

Наступило долгое молчаніе.

Итакъ, онъ долженъ пасть! Онъ будетъ забытъ, никто никогда не назоветъ его имени, никто не будетъ кланяться ему на улиц;- онъ какъ будто умретъ для всхъ. При этой мысли фру Дагни вздрогнула. Она такъ боялась всякихъ катастрофъ посл этого грустнаго случая съ искателемъ приключеній Нагелемъ въ прошломъ году, она не переносила никакихъ волненій, а здсь гибнетъ геній Норвегіи. Его отбросятъ какъ нчто никому не нужное, ни на что не годное.

— О, Боже, какъ все это грустно, — сказала она наконецъ.

Искреннее чувство, звучавшее въ этихъ словахъ, привлекло его вниманіе; его душа, душа художника, содрогнулась; почти влажными глазами онъ взглянулъ на нее и сказалъ:

— Да, я тоже это нахожу, но…

Вдругъ она поднялась съ дивана, подошла къ нему, положила руки ему на плечи и сказала:

— Разв вы не можете его спасти? Вы вдь это можете!

Онъ былъ смущенъ, — ея близость, ея слова, ея дыханіе привели его на одно мгновеніе въ замшательство.

— Я?

— Да… ахъ, если бъ вы это сдлали!

— Я право же не могу этого сдлать, — сказалъ онъ только.

Но когда онъ въ то же время схватилъ ея руки, она медленно отняла ихъ и, опустивъ голову, начала ходить взадъ и впередъ по комнат, а онъ продолжалъ сидть.

— Онъ долженъ былъ бы слушаться насъ и оставаться врнымъ своему прошлому, — сказалъ Линге, — тогда бы онъ властвовалъ до конца.

— Да, можетъ быть!

Фру Дагни опять сла на диванъ. Потомъ она сказала:

— А разв будетъ лучше, если у насъ будетъ консервативное министерство?

— Которое будетъ врно своему слову и закону, — да,- возразилъ онъ.

Но Линге подумалъ объ этихъ словахъ. Разв съ точки зрнія лвой лучше имть консервативное министерство?

Посл долгаго молчанія онъ сказалъ:

— Впрочемъ, въ этомъ вы правы. Эта мысль мелькнула и мн.