Редкая отвага

Как раз в эту минуту я увидел блестящую чёрную птичку под колючим кустом. Точно – А-Ки в него закатился, когда упал здесь с лошади.

– А-Ки! А-Ки!

Я поднял фигурку и протянул ему. Он прыгнул на меня, как ягуар, выхватил своё сокровище и быстрыми пальцами ощупал птичку со всех сторон, словно проверяя, она это или нет. А потом взглянул на меня и обнял так крепко, что я плюхнулся на зад.

– Ну-ну, потише! – Я рассмеялся. Мне было тяжело дышать, так сильно он меня сжимал. – Хватит, А-Ки.

Он ещё разок меня стиснул, отстранился и стал любоваться на свою птичку. Я подумал и достал из кармана белый камешек с папиной могилы.

И показал его А-Ки.

– Смотри, А-Ки. Мы оба носим с собой то, что нам дорого. – Я потёр большим пальцем гладкую поверхность камня. – Наверное, для нас обоих они хранят светлые воспоминания.

А-Ки произнёс пару фраз тихим, но сильным голосом. Хотелось бы знать, что это значило. Звучало здорово. Как-то значительно, что ли. Хотя я подозревал, о чём он.

– Ага. Хорошо, когда есть воспоминания, за которые можешь держаться.

Он вытянул руку с птичкой, а я – с камешком, и мы ими чокнулись, прямо как стаканами за ужином в День благодарения.

– Ладно, – сказал я, вставая. – Теперь надо скорее спуститься с этой горы. У меня есть ещё одно сокровище – моя кобылка, и она, надеюсь, ждёт меня в Элленсберге. Держись за меня крепче, когда будем на лошади. Сжимай так же сильно, как пару секунд назад. Ну, готов?

Он кивнул, и мы по очереди помогли друг другу забраться на индейскую лошадку. А-Ки обхватил меня за пояс, и мы помчались вниз по дороге, пытаясь обогнать солнце на пути к горизонту.

Свои сокровища мы держали зажатыми в кулаках, больше не смея доверить такую ценность карманам.

⁂

Элленсберг постепенно окутывали сумерки. В окнах уже горел свет, почти из всех труб валил дым. Мы с А-Ки въехали в город по раскисшей главной дороге. Солнце село совсем недавно, и небо ещё покрывали оранжевые и фиолетовые полосы угасающего дня.

Элленсберг был значительно больше Уэнатчи и мало изменился с тех пор, как я последний раз его видел. Прошло меньше года, а казалось, будто целая вечность. Столько всего произошло с того момента, как мы въехали в Элленсберг на повозке всей семьёй. Теперь я был на индейской лошадке, взятой взаймы, а сзади сидел мальчишка-китаец и держался за меня мёртвой хваткой. К счастью, он больше не падал, и мы быстро покрывали милю за милей.

Времени я не терял, потому что надеялся найти на одном из постоялых дворов Эзру Бишопа, а с ним – в конюшне – свою лошадь.

Я стал расспрашивать народ, но никто не знал мистера Бишопа. Ну, или не хотел говорить, где он. Некоторые вообще бросали презрительный взгляд на А-Ки и уходили, ничего не ответив.

Вдруг А-Ки ахнул. Он отпустил меня и упал на землю, только на этот раз намеренно. Потряс пальцем, что-то торопливо проговорил и забежал в ближайший магазинчик. Ещё открытый, ярко освещённый масляными лампами.

Я посмотрел на вывеску, и внутри у меня всё похолодело. Китайская прачечная. У грубой стойки я увидел взрослого китайца. Дверь закрылась за А-Ки.

Он нашёл своих.

Конечно, ничего удивительного, и, вообще, для этого я его с собой и взял, но, если честно, я к нему привязался. И мне не хотелось снова оставаться одному. Я тихо выругался.

И уже собирался погнать лошадь дальше, но всё-таки посмотрел в последний раз в окно. А-Ки разговаривал со взрослым китайцем и что-то ему показывал. Я сощурился. Стекло в магазинчике было жутко мутное. Он опять достал ту фигурку! Китаец что-то ему ответил, помотал головой и пожал плечами.

К моему удивлению, А-Ки развернулся и вышел на улицу.

Вид у него был разочарованный. Он протянул мне руку, чтобы я помог ему взобраться на лошадь.

– Поедешь дальше со мной? – спросил я. Прозвучало это как-то слишком радостно. – Не останешься здесь, со своим народом?

Он молча стоял с вытянутой рукой. Понурый, весь в засохшей грязи.

– Понятия не имею, что ты ищешь, А-Ки, – сказал я, поднимая его на спину лошади и усаживая за собой, – но очень надеюсь, что скоро найдёшь.

Мы доехали до торгового поста, где располагался и небольшой магазин со всякими товарами. Свет там не горел. Владелец как раз запирал дверь, когда мы подошли.

– Извините, сэр, – окликнул его я. – Мы ищем одного человека. Может, вы знаете, где он?

Владелец смерил нас взглядом. Он ёжился от ночного холода и явно спешил домой – ну, или в салун.

– Как его звать?

– Эзра Бишоп, сэр. Он вроде как торговец лошадьми.

Тот поморщился.

– Конечно, как же не знать. Заходил ко мне сегодня, пытался загнать меха втридорога. Сейчас его здесь уже нет, ясное дело.

У меня сдавило грудь от разочарования, и я чуть не выругался вслух. Вечно оказываюсь там, откуда Эзра Бишоп только недавно уехал! Тело и разум уже устали от этой гонки, но сердце тянуло меня к Саре, будто ездовая собака.

– Вот как… Спасибо, сэр. Вы не видели, в какую сторону он направился?

Он показал на тающий свет солнца.

– Вон туда.

– На запад? Через горы в Сиэтл?