Редкая птица

Я ударила ее по руке, а другой хотела достать ногтями по лицу — не тут-то было, Марта оказалась опытнее и сильнее. Перехватила руку, завернула за спину.

Я стояла нагнувшись, прикусив от боли губу, Марта — сбоку, не выпуская моей руки. Взяла за волосы, приподняла голову. Объектив камеры смотрел прямо на меня.

— Больно? Слезки на глазах? А ты поплачь… Потом она задрала подол мне на спину.

— Для любви принарядилась… Чулочки, трусики, сорочка прозрачная…

— Марта, ты сука, — услышала я бабий голос Доктора. — .Кончай развлекаться, Григорий Васильевич недоволен будет. Нам же сказали…

— Я ее больше пальцем не трону. Пусть приведут Малышку.

Меня отпустили. Рука ныла, слезы в глазах, а я, щурясь от света, шарила взглядом по комнате — хоть что-нибудь поострее или потяжелее, прибить эту стерву, а там — будь что будет. Заметила на столе вилки и нож… До него — шагов пять, Доктор куда-то вышел… Всадить вилку в горло… У меня даже рука заныла… Посмотрела на Марту — та усмехалась.

В комнату вошла девочка, совсем еще маленькая, лет одиннадцати. Доктор стоял сзади, в белом халате.

— Ну? — только и сказала Марта. Девочка одним движением сбросила платьице и осталась нагишом.

— Хорошая девочка, правда? — Марта обращалась ко мне. — И послушная, в отличие от тебя. А сейчас Доктор будет делать ей больно. Очень больно. И в этом виновата будешь ты.

Девочка смотрела мне прямо в глаза, но меня, наверное, не видела вовсе…

Рот ее приоткрылся, губы дрожали, а в глазах не было ничего, кроме ужаса…

Мне показалось, что кричит котенок…

Я поняла, что это не пустые угрозы, девочка смертельно боится этих двоих, и они выполнят то, что обещают.

— Не нужно, не трогайте ее. Я все сделаю.

— Ну вот и славно.

Я раздевалась и плакала. Вернее — просто слезы катились из глаз, и я не могла их удержать. Действовала механически, как в полусне. Услышала, словно издалека, голос Марты:

— Нет, чулочки оставь, это сексуально… Нагая, я стояла посреди комнаты в свете ламп, под объективами видеокамер, с омерзением ожидая, как эта жирная шлюха подойдет и коснется моего тела.

Но вместо этого лампы стали медленно тускнеть, Марта снова обошла вокруг меня, разглядывая.

— Красивая… Жаль, что трогать тебя не ведено. — И добавила с усмешкой:

— Пока… Малышку мы отправим спать, если ты обещаешь себя хорошо вести. Ну?

— Да, — прошептала я.

— Не-е-т. Ты скажи: «Милая Марта, я буду во всем послушной». Не слышу!

— Марта, я буду послушной.

— Ми-и-лая Марта…

— Милая Марта, я буду послушной.

— …во всем.

— Во всем.

— Умничка. И называть теперь ты меня будешь только так: Милая Марта.

Повтори!

— Милая Марта.

— Нежнее!

— Ми-и-лая Марта…

— Уже лучше. Всю фразу! Ну!

— Милая Марта, я буду послушна во всем. Она подошла совсем близко, от приторного запаха духов меня чуть не стошнило.

— Вот такой ты мне нравишься, детка. — Она провела ладонью по щеке, и судорога гадливости пробежала по телу, я покрылась «гусиной кожей». Марта расценила это по-своему:

— Что, девочка, уже нравится?.. Со мной ты узнаешь, что такое любовь.

Настоящая любовь…

Она повернулась и пошла к выходу, бросив на ходу:

— Займись ею, Док. Малышка — спать. Мы остались вдвоем с Доктором. Он оглядел меня брезгливо-равнодушно и скомандовал:

— Пошли!

— Можно мне одеться?

— Потом.

Мы прошли в настоящий медицинский кабинет. Доктор деловито осмотрел меня, усадив в гинекологическое кресло, спросил, на что я жалуюсь, взял кровь из вены.

Все было так, словно я пришла на обычный прием в консультацию. Только аппаратура здесь побогаче.

— Между прочим, это очень дорогой анализ, комплексный. Он выявит все, даже наличие хронических вялотекущих воспалений.

Он говорил так буднично и с явной гордостью профессионала, что захотелось даже спросить: «Сколько я вам должна?» Я успокоилась и осмелилась задать вопрос:

— Зачем все это? Док пожал плечами.

— Бизнес.

— Порнофильмы?

— Поживешь здесь, узнаешь.

— А вы не боитесь, что меня будут разыскивать?

— Кто?

Действительно, кто? У меня ведь в этом городке знакомых — никого, кроме Володи, да и после всего происшедшего я уже стала сомневаться, был ли он вообще… В Москве меня хватятся не раньше, чем через месяц… А за месяц… Я вспомнила Марту, и тело снова покрылось мурашками.

— Замерзла? — по-своему понял Доктор. Налил две мензурки спирта, протянул мне, достал из холодильника воду.

Я глотнула, запила.

— Можно еще?

— На этот счет указаний не было. — Доктор пожал плечами, налил мне больше полстакана-Сможешь?

Я смогла. Голова сразу поплыла куда-то. И снова почудился плач котенка.

— Котенок плачет, — сказала я. Док посмотрел на меня внимательно, потом вдруг произнес странную фразу:

— А ведь Марта психиатр. Хороший психиатр. Иди спать.

Он нажал кнопку на столе, вошел здоровый парень, я прикрылась руками, потом подумала: а, все равно.

— Проводи девочку.

— А одеться? — Языком я уже вяло ворочала.

— Утром.

Парень повел меня через двор во флигель. У двери стоял еще один.

— Что, новенькая? Для съемок, или как? Парень разглядывал меня, буквально ел глазами, — я вспомнила, что на мне лишь чулки и туфли. С Доком я об этом просто забыла.

— Шеф решит.