Редкая птица. Первая авторизованная биография Дианы Арбениной и группы «Ночные Снайперы»

– Мы сошлись на том, что я разрешаю Юрию использовать мою песню «Помолчим» в его фильме «Анна Каренина», а он в ответ не имеет права демонстрировать где-либо снятый нами клип в том варианте, который мне не нравится. Поэтому на youtube выложена не режиссерская версия, а та, что он сделал для интернета, согласовав со мной. Более целомудренная, как мне кажется. Дети мои этот клип вообще не видели. А родители, посмотрев его, были крайне обескуражены. Сказали, что это просто… жесть.

– ЛГБТ-сообщество, кажется, тоже было недовольно?

– Да-а! Они меня «зашеймили». Каноны ломаю. Такая же реакция последовала и на клип «Раскаленные», где я с молодым парнишкой в бассейне сильно обнимаюсь и в какой-то момент целуюсь. Много чего я после этого в соцсетях прочла, кое-что, самое смешное, даже перепостила. Кто-то написал: «Зачем там этот мальчик? На его месте должен быть кто-то другой». Я люблю иногда иронично что-нибудь прокомментировать, и ответила: «Наверное – ты».

Кадр из клипа «Раскаленные»

Вообще, многие придумывают себе разные легенды и ими живут. Некоторые фанаты «Снайперов», например, придумали историю про двух девочек, которые страстно друг друга любят. И до сих пор считают, что все мои песни про Светлану. Иногда уровень таких фантазий просто зашкаливает. Когда появилась моя песня «Рингтоном», где есть строка «сделай мой голос рингтоном рассвета», нашлись те, кто на реверс «света» в последнем слове отреагировали совершенно определенно…

– Хотелось бы тебе сделать что-то по типу «пинкфлойдовской» «Стены»? Полнометражный фильм по твоему сценарию, с твоей музыкой?

– Были такие наметки. Вот с Грымовым предполагали чем-то похожим заняться, но перескочили на клипы. Идея классная и масштабная – мне нравится. Ее надо прорабатывать. Это не клиповая суетливость. Надоело, что люди все больше картинки смотрят, порой даже не читая подписи под ними.

Какую тему бы выбрала? Давай попробую на ходу придумать. Лейтмотив – одиночество ребенка. У меня есть стихотворение «На елке у Ивановых». Я поначалу не могла его на публике дочитывать до конца. Начинала плакать. Я же не актриса. «Смерть наряжает ёлку в фотокарточки папы и мамы/Коленки скулят от йода. Праздник – а хочется плакать/И лишние вилки, как ребра непойманной рыбы скелеты/Я в скатерти дырку сделал – меня отлупили за это…», «А в полночь часы позвонили и били 12 ударов/Меня моментально забыли. Меня моментально не стало/А я стал дышать на узоры мороза в кухонной раме/Уверен – так будет теплее уснувшим папе и маме».

Чулпан меня научила, как с этим стихотворением справляться. А я предложила ей его исполнить. И она классно его читает. И ведь не было в реальности такого мальчика… Но так получилось о нём написать, что у самой скулы сводит.

Вот я бы и сделала фильм о ребенке, для которого мир такой огромный, и о его родителях, забывших, что их ребенок воспринимает мир иначе, чем они. Им кажется, что они на равных. Ребенок же чувствует, что он маленький, а все вокруг большое. И ему от этого одиноко и порой даже страшно. Такой сюжет мне сейчас ближе всего. Каждый из нас в какой-то момент ощущает себя таким ребенком. Это в определённой степени и обо мне тоже. В детстве у меня были только книги. Да, потом появился Антон, но мне уже было 12 лет. Я была для него фактически второй мамой, взрослой девочкой, стиравшей его пеленки. О сокровенных вещах мы не говорили…

Я бы и сделала фильм о ребенке, для которого мир такой огромный, и о его родителях, забывших, что их ребенок воспринимает мир иначе, чем они. Им кажется, что они на равных.

Глава 25 Пена дней

«Снайперское» двадцатилетие Диана, с терновым венцом на голове, в черной кожаной «косухе», надетой поверх багряного платья, подытожила в декабре 2013-го первым для «НС» сольником в столичном «Крокус Сити Холле». «Почему терновый венец? – повторяет мой вопрос Арбенина. – Мне кажется, каждый артист – жертва. Я – тоже. Семьи, в привычном понимании, у меня нет. От детей своих порой подолгу отрываюсь из-за длинных гастролей. И ощущаю свою вину перед ними. Но таков мой путь, мой выбор. Да, я жертва, но жалости к себе не прошу. Я осознанно занимаюсь своим делом. А терновый венец – только образ, и не столь уж провокационный, по сравнению с тем, что позволяет себе, например, Мадонна…»