Редкие земли

Уже несколько месяцев она жила с этой идеей. Какого черта нам сдаваться, что ли, брести на бойню один за другим, думала она, один за другим, а потом все более и более крупными отарами, как наши деды брели в 1937-м, так, что ли? Опять, что ли, этой блядской истории повторяться в виде фарса? Или, вернее, в виде фарша?

Она вспоминала, как в детстве впервые услышала эту зловещую цифру. По радио нередко в «концертах по заявкам» пели миловидную ностальгическую песню:

…И Ленин такой молодой,
И юный Октябрь впереди…

Бабка Станицина смахивала слезу, за ней лицемерно всхлипывал свояк Лев Африканович. А молодые еще родители, Стратовы, Вертолетовы, Ясношвили, бешено хохотали, подхватывали издевательский парафраз:

…И Сталин такой молодой,
И 37-й впереди…

Крики бабки: «Как вам не стыдно?! Ничего святого!» Хохот все пуще. Дети возмущенно стучат по столу: «Проклятые родители! Немедленно объясните! Какой-такой 37-й?» Папаша Ясношвили изображает закавказского зверя: «Трррыыдцат-сссээдмой!»

Да неужели только родители добились свободы, а нас опять огородят зоной? Она вспомнила их дискуссии середины 90-х. Многих пугали непомерные доходы, беснование Мидаса, возникновение могучих капиталистических княжеств. Ген как-то сказал на ужине акционеров: «Нам нечего бояться. На месте тоталитарной казармы мы создаем общество многих альтернатив. Мы вытесняем из сознания граждан государство как единственную возможность жить. Иными словами, мы выполняем наш исторический контракт с Россией».

Так, думает Ашка. Она идет через тюремный двор от омерзительного дома супружеских свиданий до гнусной проходной. Солдат Минюста со стволом на плече смотрит на ее приближение с гадкой улыбкой. У всей этой сволочи только одно на уме. Неожиданно она вспоминает, что у нее в сумочке лежит конверт, а в нем пять тысяч баксов наличными. Еще не продумав происхождение импульса, она протягивает солдату, вернее, сержанту, точнее, старшему сержанту, конверт. Скуластая рожа с порядочной россыпью угрей угрожающе хмурится. «Это что?» Она озаряет его великодушной улыбкой. «Подарок». Он заглядывает в незаклеенный конверт и тут же прячет его в карман штанов, под ствол автомата. Вся коллекция его угрей перемешалась в тотальном изумлении. Он открывает перед ней дверь. «Прошу вас… мадам». Она проходит через турникет и уже на внешнем крыльце передает ему свой пропуск на выход. «Всего хорошего», — слышится за спиной. Так.

Сидя уже в джипе среди своих парней, она старается унять дрожь, пытается думать. Надо всех в этой «Фортеции» подкупить. Всех без исключения. И не такими жалкими суммами, как сейчас. Фан-та-сти-ческими суммами! Пусть каждый страж этого большевистского, миошного замка получит настоящую Бонанзу! Пусть он исчезнет в назначенную ночь, чтобы потом потратить свой куш. Никто из них не устоит перед долей в пол-лимона. Перед лимоном! Мой муж, отец Пашки и Никодимчика, великий Ген Страто, выпестованный Ленинским комсомолом и идеями Альбера Швейцера, стоит этих трат! Он стоит всех наших денег и всех редкоземельных элементов!

Потрясенная этой ошеломляющей идеей, она не могла больше думать ни о чем другом. Самое трудное состояло в том, как уберечь все в секрете. Надо все подготовить тщательно и не торопясь, чтобы потом провести на головокружительном слаломе всю акцию с массовым подкупом, входом передового отряда в тюрьму, падением замков и задвижек, с распахиванием всех дверей настежь, освобождением Гена Страто на фоне массового исхода всех подследственных и приговоренных. Круг посвященных не должен превышать полусотни самых преданных лиц. Сук, Шок и Алмаз формируют передовой отряд. Преданность и вознаграждение не противоречат друг другу. Каждый боец получает по пять миллионов. Соответствующим образом будут подготовлены транспортные средства и авиагруппа. Командовать парадом, хочешь не хочешь, приказано мне. Распорядителем финансовых операций станет, разумеется, Бразилевич. Все траты будут производиться из наших личных средств. С помощью мистера Перджамента, а также нескольких наших юристов за неделю до акции будет обеспечен стабильный и убаюкивающий поток дезинформации. Кто-то из лидеров мирового бизнеса совершит поездку в Москву с предложением вынести «Таблицу-М» на мировой тендер. Да, в число посвященных придется, конечно, ввести и сочинителя Базза Окселотла.