Редкий гость (СИ)

— Вы можете встать. Наденьте маску, перчатки и следуйте за нами.

Больших трудов стоило избавиться от назойливого внимания Стюарда, старательно зазывавшей Дадли отобедать с лучшими людьми Арштуна. Труды увенчались успехом только после клятвенного обещания отужинать в «Белгравии» по приглашению и за счёт Стюарда лично. Почётный гость и мистер Майерс уединились в люксе «Стар-отеля» и заказали в номер бутылку виски, удостоившись жёлтого предупреждения от СЖО. Предупреждение продержалось меньше получаса, потребовавшихся Дадли, чтобы принять душ и переодеться по местной моде, после чего два джентльмена вышли из номера. Они не таились. Камеры были повсюду: в номере (даже в санузле), в стенах жилых помещений, в корпусах транспортных капсул, кроме того, охранный комплекс города отслеживал их RFID-метки, контролируя и записывая все их перемещения Майерса и Дадли, как и любого горожанина. Джентльмены прошли к монорельсу Нечётной стены. Дождались, пока вереница вагончиков остановится перед ними, готовясь отправиться в обратный путь, на другой конец разлома.

Арштун, город под куполом, выстроили в разломе Диндори. В укреплённых стенах разлома проложили трубы пневмопочты и системы жизнеобеспечения. Пустили воздух. Со дна и до самого верха наставили жилые ячейки, напоминавшие камни-голыши, кэрны, только сделанные из поляризованного стекла, по дну разлома в зацементированном русле пустили воду, вокруг искусственного водоёма насадили деревья и газоны из травы. В реке купались, ловили карпиков-кои, привезённых на первой Платформе и спокойно размножавшихся вдали от дома. Купив специальный абонемент, можно было посидеть у водной глади с удочкой, глядя то на мерно колышущийся на водной глади поплавок, то на вечную ночь, блестевшую звёздами сквозь хрустальный купол над головой. Арштун казался тёплым и уютным, «кэрны» горели огоньками человеческого жилья, лёгкий ветерок приносил попеременно то запах готовящейся еды, то прохладу водного потока; звучала музыка — негромко, «кэрны» плохо пропускали звуки, кроме того, покой горожан охраняло множество драконовских законов о тишине, о чистоте воздуха, о чистоте улиц, грозивших нарушителям карами небесными. Внизу зеленел парк, поблескивала голубая ленточка реки, по стенам мелькали беленькие поручни воздушных переходов, синие и серые корпуса «кэрнов», украшенные жёлтыми и красными узорами. Тут и там бегали цветные пятна транспортных капсул — они ходили здесь по определённым маршрутам, обозначаемым каждый своим цветом. По Чётной и Нечётной стенам вились змей монорельсов: оранжевый Чёт и голубой Нечет.

Горожане старались не гулять по улицам в комбинезонах. Мужчины носили короткие брюки — чаще всего белые — лёгкие туфли на босу ногу и рубашки немыслимых расцветок. Женщины на высоких каблуках, в отчаянных мини и блузках со столь же отчаянным декольте заставляли сворачивать голову. Яркий наряд дополнялся яркой косметикой и облаком цветочных ароматов — время от времени власти города давали бой модницам, пытаясь хоть как-то ограничить использование духов и заставить людей носить комбинезоны. Без толку — посреди накатывающей тоски, моря серости вокруг островка человеческого жилья под куполом, серых будней, заполненной монотонной работой, людям хотелось праздника. Здесь знали друг друга в лицо, любой, чуть ли не на улице, мог попросить занять до получки, пригласить случайного прохожего на день рождения, на свадьбу, отметить рождение сына…

Город вмещал немногим более пяти тысяч человек. Учёные, инженеры, персонал космодрома, мелкие бизнесмены, открывшие благодаря субсидиям федерального правительства несколько баров, магазин при оранжерее и магазин при маленькой 3D-фабрике одежды, выпускавшей даже космические скафандры. Верфь принадлежала Дадли. Он построил негерметичный завод по выпуску регоррумной смеси, планируя в будущем запустить целую верфь со сверхмассивными 3D-принтерами на орбите Колосса и уже видел себя владельцем флота межзвёздных транспортов, составившего конкуренцию Межкосмосу, но дело, обещавшее баснословные прибыли через полвека, прямо сейчас подъело все сбережения семьи. Дадли удержался на плаву, только благодаря Сингху — он это помнил. Помнил и потому Сингха, как свидетеля собственной слабости — ненавидел.