Редкий гость (СИ)

Они вышли из городка согреваемые весенним солнцем. Поначалу идти было нетрудно, возле человеческого жилья лес больше напоминал парк с чистыми тропинками, кое-где залитыми гаревым покрытием, побелёнными стволами деревьев и вырубленным подлеском. Ивану даже показалось, что предстоит им что-то вроде турпохода с элементами «Зарницы» — они мерно шагали по лесу, выбирая дорогу посуше и негромко переговариваясь. Прошин дивился на причудливую форму местных деревьев и листьев на них, Джангулян делился своими знаниями в области местной ботаники, что изрядно смешило Дженни, и она с удовольствием вставляла комментарии, довольно безобидные, впрочем. Арам носился вокруг них, и все попытки утихомирить мальчугана пропадали втуне.

Потом случились, а вернее, закончились две вещи: закончился парк, начался настоящий, дикий лес и закончились силы у Арамчика.

Мальчуган встал как вкопанный, потом сел на землю и стал канючить, размазывая сопли и слёзы по лицу. Остальные члены «экспедиции» сгрудились вокруг него, растерянно глядя на Арама, являвшего собой весьма жалкое зрелище.

Смит и Прошин вздумали было испытать проверенное на Дженни средство, и попросту цыкнули на пацана, после чего неразборчивое хныканье превратилось в истеричный плач, способный за считаные минуты свести с ума взрослого мужчину. Что и произошло:

— Ну-ка ты, малявка… — Смит угрожающе навис над Арамом и протянул к нему свои ручищи.

Это стало последней каплей для профессора.

— Не смей трогать моего сына!.. — маленький человечек в одно мгновенье оказался возле верзилы.

Прошин, молодой человек ростом выше среднего, был на добрую голову ниже Смита, так вот профессор Геворг Арамович Джангулян был на эту же голову ниже Ивана и сейчас бесновался перед лицом опешившего Джона, словно Моська перед слоном. Геворг Арамович вытащил из-за пояса нож и, держа его на манер столовой ложки, тыкал десятисантиметровым лезвием в сторону Смита, который смотрел на него сначала с изумлением, а потом лицо его исказила животная злоба, ручищи стали подниматься, чтобы прихлопнуть профессора как назойливую муху…

Прошин потянулся было к своему ножу, да так и застыл на месте — на помощь к профессору он не успевал, придавленный тяжёлым рюкзаком с поклажей. Дженни испуганно закрыла лицо руками и присела, сжавшись в комочек…

— Привал, — сказал Джон Смит.

Великан усилием воли справился с собой, кивнул Джангуляну, испуганно застывшему перед ним:

— Пожалуйста, извините меня профессор, — Смит сбросил с плеч рюкзак, профессор кинулся к сыну, притихшему, испуганному, и, обняв, стал вытирать чумазое лицо.

Прошин вывернулся из-под поклажи, с наслаждением потягиваясь и осматриваясь по сторонам. Рядом застыла Дженни.

— Обедать пора, Джон, — негромко сказал Прошин.

Смит кивнул:

— Пусть Дженни займётся. А ты иди сюда, — он возился с сумкой, в которой было сложено оружие и боеприпасы.

Смит достал винтовки, одну отдал Прошину, у второй разложил приклад, проверил затвор и, «делай как я», отпустил ремень во всю длину.

— Повесь на шею, — объяснил он Ивану, — стволом вниз, так, чтобы рукоять всегда была под рукой. Вот, заправь два магазина по девять патронов, чтобы пружина не ослабла. Всегда следи за тем, чтобы оружие было на предохранителе и стволом куда попало ни тычь. Подстрелишь себя или кого-нибудь из нас — помощи ждать неоткуда.

Прошин кивнул и с неудовольствием подумал, что даже просто носить оружие оказывается нелёгкой наукой

Они перекусили и ещё минут сорок молча лежали на рюкзаках. Говорить не хотелось, да и каждый из них, — кроме Арама, всё ещё переживающего свою слабость — вдруг осознал, что они, городские жители, чьё знакомство с дикой природой исчерпывалось пикниками в благоустроенных кемпингах, очутились в лесу на планете, которую людям только предстояло освоить. Даже Смит, как ни старался, явно чувствовал себя не в своей тарелке.

Лес был наполнен жизнью. Шумели кроны деревьев, раскачиваемые ветром, перекликались местные птицы, ничуть не похожие на земных, в подлеске вокруг них то и дело раздавалось шуршание прошлогодней листвы или снега, оставшегося с зимы, мелькали тени каких-то местных зверушек, и всё это для пятерых человек казалось враждебным, несло опасность, угнетающую разум всё больше и больше. Даже весёлые лучики солнца, упорно пробивавшиеся через кроны деревьев, согревая тело, не грели душу, ведь это светило — чужая звезда за миллионы и миллионы километров от родного солнышка.

— Так, всё, встаём, — распорядился Смит. — Пацан, иди сюда. Где ваш нож, профессор?

Прошин со вздохом впрягся под рюкзак. Они прошли-то всего ничего, а ноги уже ныли от напряжения и высокие охотничьи ботинки вместе со штанами промокли от талого снега, вопреки уверениям производителей об уникальном качестве продукции.

Арам подошёл к Смиту, насупившись и надувшись, ожидая непременной взбучки. Его отец тем временем ползал по земле, отыскивая нож, которым недавно так рьяно угрожал верзиле.