Редкий гость (СИ)

— Чему вас учили? — переспросила миссис Стайн. — Воевать?

— Ну, военная кафедра у нас тоже была…

— И вы себя воякой почувствовали?

— Ну… нет.

— Вот, — психолог подняла палец. — Вас бросили одного выживать на чужую планету — уж как мы, люди, умеем быть чужими друг дружке не мне вам рассказывать. Вы выжили. Получили уникальный опыт. Мухин преподавать не предлагал?

— Работать предлагал.

— На «Циолковском»?

— Нет, в безопасности.

— Вы отказались?

— Да пошёл он…

— Прямо так и отказались?

— Ну, нет… Мухин — это Мухин, ему хамить… Себе дороже. Это он мне обещал послать на Марс, говно месить.

Миссис Стайн тонко улыбнулась.

— Простите, — спохватился Прошин.

Женщина минуту разглядывала его, откинувшись на спинку кресла. Подалась вперёд. Сказала:

— Бунт Катерины — помните «Грозу»?

Иван неопределённо кивнул.

— Командировка на Холт задала слишком серьёзную задачу для вас, Иван, — сказала миссис Стайн. — События сплелись в гордиев узел, и Мухин не предложил вам разрубить его, не предложил сильного решения проблемы, а по сути, сказал: «Оставь так». Я говорила о своём чутье на людей, так вот ваши поступки вполне могут определяться таким же чутьём — решение глубинных противоречий, родившихся в вас из-за Холта, лежит где-то в будущем. Решение есть просто неизвестно, когда и неизвестно где. Это и мучает.

— Так что же делать?

— Ждать. Пока я считаю, что вы сделали всё возможное, чтобы приблизиться к решению проблемы. Ждать и догонять — ничего нового, а? — Стайн улыбнулась. — Так вот, когда вы увидите путь к решению — не зевайте. Тут вам понадобится вся ваша подготовка.

Домой Прошин мог добраться двумя путями. Самый простой — пройти по гаревым дорожкам, пересекающимся под прямыми углами, сходящимся у магазинов или небольших площадей с фонтанчиками питьевой воды и дыхательными автоматами; ноги сами шагали по ним в изгибающуюся кверху панораму домов, домиков и коттеджей, мимо зарослей вьющихся растений, обвивавших столбы с маркерами разметки, терминалами НИС-панелей, секциями гидропонных стеков и ящичками НЗ. За шестьдесят три года существования станции вьюнок обзавёлся немаленькими стволами и, если его не стричь, занял бы всё пространство между жилыми помещениями, и в дома прорвался, по миллиметру в год вскрывая керамические стены. Прошин видел такое в соседнем коттедже, когда пришла его очередь выходить на субботник в помощь гидропоникам.

А можно было свернуть с проторённой тропы, нырнуть под зелень побегов и, топча травку, сквозь которую отблескивала смолой полимерная почва, утвердившаяся на кремниевой оболочке станции, прогуляться мимо уютных сквериков со скамеечками и фонарями, затянутыми всё той же зарослью, ныряя при этом под мостики воздушных переходов с ажурными перилами и такими же фонарями, приветствовать людей, отдыхавших на веранде своего коттеджа или игравших в мяч на площадке. Если постараться и не обращать внимания на горящие сквозь зелёное марево маркеры или то и дело торчавший из зарослей экран НИС-панели, на минутку или даже на часок можно представить, что ты на старушке-Земле, а не внутри модуля космической станции «Циолковский». Повышенное содержание кислорода в атмосфере, насыщенное ультрафиолетовое освещение станции заставляют дышать полной грудью, заставляют активнее работать мозг, активнее выделяется эндорфин, улучшая настроение. Гравитация в семьдесят процентов от привычной земной дарят телу особую лёгкость. Хочется не идти, а бежать вприпрыжку, не говорить, а петь, сами собой разглаживаются морщины, заживают раны на сердце, и любая рутинная работа выполняется с энтузиазмом, творчески, и каждый выходной — праздник, который хочется разделить с друзьями.

Прошин свернул на тропинку. Ноги, обутые в лёгкие туфли, топтали травку, тут же расправляющиеся вослед, руки отодвигали свисавшие над тропинкой ветви и приходилось то нагибаться, то буквально ужом виться, чтобы зацвётшая лиана не обдала пыльцой рубашку или брюки — шорты с майкой на приём к миссис Стайн Прошин одевать постеснялся. Навстречу попадались люди. На узкой тропинке пришлось разминуться с Яном Кейни, новоиспечённым кандидатом наук, тяжёлой походкой возвращавшимся с вахты. Кейни даже не поднял серое от усталости лицо. На скамейке в скверике прильнули друг к дружке влюблённые, на спортивной площадке парни пинали мяч, здесь же замерли над шахматной доской игроки, окружённые сонмом советчиков. Над спортгородком господствовала станция монорельса, сама напоминавшая вагончик. АR-метка обещала пятиминутное ожидание состава и Прошин свернул было к лестнице, ведущей на станцию — её ступеньки и увитые плющом перила начинались от угла футбольного поля, как неожиданно раздавшийся крик без малого двадцати лужёных глоток заставил его замереть на месте, и оглянуться, проверяя маркеры безопасности.