Редкий гость

…Светило Солнце. Лучи звезды, казавшейся отсюда ярчайшей точкой, падали на губчатые всхолмья спутника Сатурна, отражались от округлого бока газового гиганта, и любое возвышение породы на Гиперионе отбрасывало две тени. Балки, цилиндры и многоугольники конструкции, залегшей в большой ложбине, казались сборищем теней, то стелящихся понизу, то тянущихся в пространство к рукотворному мирку в точке солярного равновесия, старшего брата исполинского сооружения, мало-помалу превращавшегося в беспорядочное нагромождение металлокерамики. А может быть, они тянулись дальше, к маленькой голубой точке над экватором Сатурна, старой Земле, родине людей, в чьей воле вдохнуть жизнь в бессильно обвисшие балки, расцветить огнями цилиндры жилого отсека, превратить рукотворный хаос в единое целое, в гигантский межзвездный транспорт, готовый унести тысячи людей, дерзнувших встать вровень со звездами…

Но люди, по чьей воле родилась Платформа, словно забыли о своем детище. Словно сломанную игрушку злые дети Геи-Земли бросили как попало, и никому дела не было до пристегнутого к унылой скале диковинного сооружения. Сама по себе, будто бы исторгнутая из недр Гипериона, плыла Платформа вокруг Сатурна, и одни только любопытные кентавры нарушали ее покой – пока словно из ниоткуда не возник большой шар.

…Когда давление удалось поднять до четырех атмосфер и скафандр показал красное предупреждение, Прошин открыл шлюз. Словно пробку из бутылки его с пристегнутым к поясу кофром вымело на свет божий. Темный шар жилого отсека падал к Гипериону. Платформа медленно приближалась, нависая над фигурой в скафандре. Выпущенный воздух вытолкнул Прошина в направлении, обратном движению жилого отсека, погасив часть скорости относительно Гипериона и Платформы, и теперь Иван, ориентируясь на дальномер скафандра, сосредоточенно работал двигателями, стараясь погасить остатки характеристической скорости.

Сразу стало жарко. Жару добавляли мысли о мириадах частиц, пролетавших через его тело – стоило только моргнуть, как перед глазами мелькали росчерки атомов, пронизывающих его мозг каждую секунду И Солнце. Если светило исторгнет поток протонов в определенный момент времени – его мозг сгорит, оказавшись вне защищенных магнитным полем объемов «Аэлиты».

Забудь, скомандовал себе Прошин. Ничего уже не сделаешь, разогрел ситуацию, доводи до кипения. Сейчас задача – не разбиться о конструкции Платформы, не попасть под обломки, выбитые жилым отсеком…

Перед ним огромный шар ударил в поверхность Гипериона. Горячий от солнечных лучей с одной стороны, черный и ледяной с другой, обитаемый отсек «Аэлиты» бросил тень на изрытую кратерами поверхность спутника и вальяжно, бильярдным дураком, ударил в переплетение балок и труб, скрывавшее цилиндр завода газовых смесей.

Вверх взметнулись обломки, сверкающим крошевом повисшие над Гиперионом. Оторвалась и полетела куда-то в сторону газового гиганта галерея путепровода. Словно волна пошла по всей Платформе, и по-новому заплясали тени, заметались из стороны в сторону, веселыми чертиками вздымаясь над поверхностью спутника и тут же рассыпаясь в лучах солнца и под хмурым взглядом Сатурна. Взметнулись обломки, полыхнул огонь, заставив сработать светофильтры скафандра.

Прошин падал на Платформу. Цифры, показывающие скорость, замерли. Дюзы двигателей скафандра уже заканчивали работу, а характеристическая скорость все еще обещала размазать Прошина по обшивке, и Иван схватил скафандр, предназначенный для Наденьки. Включил двигательную установку. Ресурс двигателей – чистый расходник, можно тратить, можно тратить даже батареи: без псевдомускулов и двигательной установки вполне можно выжить в космосе, главное – запас дыхания и чтобы радиация не проникла внутрь.

Рубка управления энергоконтуром. Иллюминаторы башни обзора, шлюз-кессон. Все это приближалось, приближалось быстро…

Прошин наддул скафандр. Тело сдавило, и он добавлял давление до тех пор, пока не заныли суставы. Прикрылся кофром. Закрыл руками забрало. Зажмурился.

Удар.

Темнота.

Дыхание. Боль. Есть дыхание – живой. Забрало цело, удар смягчил кофр, давление внутри скафандра. Можно пожаловаться на жизнь.

Прошин развернулся лицом к звездам и завыл. Болело все, болело так, что он забыл про аптечку с обезболивающим и минут пять просто выл от боли, через запотевшее стекло скафандра глядя на небо, усеянное точками звезд…

Обезболивающее подействовало не сразу, и до шлюза Прошин кое-как дополз, цепляясь за неровности обшивки. Благо тут невесомость – на Земле, да хоть на Титане рукой бы не шевельнул… Шлюз-кессон. Коридор. Еще шлюз. За ним помещение рубки, там Наденька, там и злодеи…

Прошин вздохнул и отвалил крышку люка.

Девушка все так же стояла прикованной к штырю. Голова с колтуном волос свесилась набок, комбинезон с оторванной контрольной панелью стал еще грязнее…

Прошин рванулся к ней, не глядя по сторонам. Аптечка, дыхательный аппарат, болеутоляющее, диагност…

Получив порцию воздуха из загубника аптечки, Наденька пошевелилась. Подняла голову, слабо улыбнулась Ивану, дернулась от инъекций лекарств…