Редкий цветок

— Я желаю знакомиться с принцем! И почему вы тут все решили, что он мне не понравиться? Может я, наоборот, всю жизнь мечтала выйти замуж за лесного и стать настоящей королевой?! И ни слова больше не желаю слушать! — холодно отчеканила Власта, останавливая уже открывающего рот Радима.

Развернувшись, упрямица тут же покинула зал совета.

Радим хмыкнул.

— И что будем делать? — неизвестно кого спросил Правитель.

— Да пусть сами разбираются, — ответил Радим, — взрослые, поди, давно.

— Дынко нужно из замка отправить, — решил Правитель.

— Это еще зачем? Наоборот, пусть все знает, завтра с утра встречусь с ним и расскажу. Дынко не из тех, кого напугаешь заморским принцем, — уверено сообщил Радим. — Нам лучше думать теперь, как будем отказывать, Власту, видишь, как несет… Хоть бы у нее ума хватило предложение не принимать! Хотя… неприятности она нам в любом случае обеспечит.

Утром, однако, Радим был занят и поговорить с Дынко не успел.

Колот изучал бумаги, задумчиво жуя что-то несуществующее. Дынко заявился утром, как обычно, молча уселся напротив стола и стал ждать.

— Вовремя, — сообщил Колот — у меня как раз к тебе дело. Поедешь в деревню… — он пошуршал бумагами, — а, вот… Лугоцвета и проверишь беспристрастность тамошнего суда.

— А… в Сантании дел никаких нет?

— Нет, Дынко… Поезжай. Возьмешь с собой Торема, пусть поучиться, молодой он у нас, надобно ума понемногу набираться.

— А Славу не нужно ума набираться? Он тоже молодой, — хмыкнул Дынко.

— Слав… сам наберется, без помощи, нас пока больше Торем волнует. В общем, бери его и поезжайте быстрее, запрос оттуда уже давно лежит, все откладывали. Теперь неудобно уже тянуть…

Потом он выложил на стол перед Дынко карту, верительную грамоту и деньги на двоих. И снова вернулся к изучению броской плотной бумажки с вензелем Лесного Короля.

Что-то тут не так, в очередной раз думал Дынко, разглядывая деревню, куда их направили. Ощущение какой-то неправильности преследовало его всю дорогу, а поведение Торема, который прыгал вокруг Дынко, будто тот смертельно болен, вот-вот упадет и околеет, только подкрепляло подозрения. И вот вокруг крепкие ухоженные дома, ровные заборы, дорога засыпана галькой — тут явно хороший Староста, вон какой порядок в своих владениях поддерживает. Вряд ли он в других делах глупее, из опыта Дынко знал, что когда Староста начинает забывать о доверии и пользуется положением только себе в пользу, вся деревня выглядит обтрепанной и уставшей. Это не тот случай.

Встреченные на улице женщины охотно показали дом старосты и даже вызвались проводить. Дынко отказался, но не упустил возможности расспросить их о проводимых Старостой деревни судах. Что говорит народ? Много ли недовольных? Женщины пожали плечами и заверили, что вроде бы бывают недовольные, но только из числа тех, кто недовольны всегда и всем.

Поблагодарив, альфы поехали дальше и только тогда Торем догадался, наконец, спросить, зачем они, собственно, вообще сюда прибыли.

— Будем с тобой присутствовать на суде, сидеть, пока староста людей судить и следить, все ли по совести. Если нет — вмешаемся, а после старосту снимут.

— О-о-о, — сказал пораженный важностью миссии Торем, — а если, к примеру, убийца? Как такие решения на душу брать?

— А убийцам волхвов вызывают, мы будем только бытовые дела слушать. Обычно тяжбы о мелких кражах, животных и отцовстве, скукота еще та.

Торем важно кивнул.

Староста оказался на вид достойным, в общении спокойным и, в общем, Дынко понравился. Принял их душевно, не лебезил, не лез раньше времени с проблемами. Подтвердил, что отправлял просьбу прислать альфу, но даже не думал, что их прибудет сразу двое! Дынко не стал пояснять, что второй находится в качестве ученика.

Вечером гостям истопили баню, сытно накормили и рано отправили спать. Староста тем временем обошел всех, кто ждал суда и назначил разбирательства на ранее утро.

После завтрака во дворе старостиного дома начали собираться участники тяжб и многочисленные зрители, которых оказалось неожиданно много, так что половина во дворе не поместилась и стояла за забором. Из дома был вынесен большой стол и несколько стульев. Не оттягивая, за стол уселся серьезный и почти хмурый староста, альфы — позади него. Торем не смог скрыть любопытства и круглыми глазами разглядывал толпу напротив. Зрители, пришедшие не столько послушать суд, сколько поглазеть на альф, тоже времени даром не теряли и Дынко чувствовал на себе массу пытливых взглядов.

Староста оглянулся убедиться, что альфы готовы, получил разрешающий кивок и приступил к разбирательствам.