Redrum 2016

— Наши самолеты бомбили джунгли напалмом, а мы потом прочесывали их. Повсюду валялись обгоревшие тела. Однажды авиация накрыла наших парней. Целый батальон сгорел заживо. Когда идешь через сожженные джунгли, сверху падает пепел. Как черный снег. Дьявол стоял между сгоревших пальм и смотрел прямо на меня, папа. Желтыми глазами. Я попаду в ад, папа? За то, что делал на войне?

— Нет, сынок. Все будет хорошо. У тебя будет долгая счастливая жизнь. Ты женишься, и у тебя будет много детей.

— А дьявол больше не придет?

— Нет, сынок.

— Не отдавай меня ему, папа. Я хороший человек.

— Я знаю, сынок. Не отдам.

— Я люблю тебя, папа.

— Я люблю тебя, Джеки.

В ту ночь он впервые смог уснуть.

Долгое время Джеки не мог найти работу. Никто не хотел принимать полусумасшедшего инвалида. Он сидел дома и пил. Билли часто находил в его комнате шприцы. Фрэнни плакала и кричала на сына.

Помогли ребята из общества ветеранов. Они взяли Джеки на поруки, нашли ему работу на фабрике. Джеки начал посещать собрания анонимных алкоголиков и наркоманов.

Через два года Джеки женился на итальянке Сельме. У Билли появился первый внук.

Роуз поступила в колледж.

Там она вышла замуж и уехала с мужем в Калифорнию. В Сан-Франциско они открыли юридическую фирму. Билли очень гордился дочерью.

Донни, благодаря успехам в спорте, получил спортивную стипендию и смог поступить в университет. Он играл в бейсбол за университетскую команду, пока его не заметили менеджеры «Рэд Сокс».

Донни подписал контракт и уехал в Бостон. Билли очень гордился сыном. Его часто показывали по телевизору. «Это мой сын», — гордо говорил Билли, показывая бейсбольные карточки с сыном коллегам в банке. «Это мой братишка! Донни Росс!», — кричал Джеки, когда Донни принес победные очки своей команде в финале чемпионата.

Один за другим у Билли рождались внуки. Вся большая семья часто собиралась в их доме в Нью-Йорке. Билли уже не вспоминал о войне, об оставленном лагере смерти в Европе. Однажды они с Фрэнни пошли на спектакль в театр под открытым небом в Центральном парке. Фрэнни назвала это место летним театром.

— Знаешь, что такое летний театр? — неожиданно для себя самого спросил у жены Билли. — Так называли ямы для сжигания трупов в нацистских лагерях.

Увидев ее испуганный, недоумевающий взгляд, он потупил глаза.

— Прости, дорогая. Вспомнил войну…

Билли стал старым и неуклюжим. Он совсем облысел и сгорбился. Но в свои годы чувствовал себя неплохо. Многие его друзья и бывшие сослуживцы умирали от рака и старости. И он все чаще встречался с людьми из прошлого на чьих-то похоронах.

Билли жил долго и счастливо. Пока однажды не случилось страшное. В тот день самолеты врезались в здания, люди горели заживо и выпрыгивали из окон. Весь мир наблюдал за трагедией по телевизору. Жители Нью-Йорка могли видеть это вживую. Билли и Джеки стояли возле окна плечом к плечу и смотрели на дым, который обволакивал город. Отец и сын, два старых солдата, которые скрывали от других свою тайну. Они смотрели, не отрываясь, на клубы черного дыма. В этом дыму им виделся дьявол. Дьявол человеческой боли и страданий. Два желтых глаза. От этого у Билли заболело в груди, стало тяжело дышать, в глазах потемнело. Он слышал испуганные голоса вокруг себя.

Билли посмотрел на сына. Джеки изменился. Он стал молодым и крепким. На нем были тяжелые армейские ботинки, камуфляжные штаны и безрукавка хаки с пришитым белоголовым орлом на груди — эмблемой сто первой дивизии. Голова Джеки была перевязана грязным платком, расшитым разноцветными значками мира, которые так любили хиппи. За правым плечом сына Билли увидел массивный приклад автомата, в руке он сжимал длинный штык с широким лезвием, покрытым темно-красной слизью. Лицо Джеки было перепачкано грязью и кровью, он улыбался отцу. И его глаза были желтыми.

— Этот мексиканский ублюдок Гарсиа подорвался на мине, — с досадой сказал он, обращаясь к Билли, — а ведь он был должен мне целый фунт травки… Засранец-капитан отправил его в разведку. Завтра он найдет гранату без чеки в своем рюкзаке. Это я тебе обещаю, рядовой.

Билли осмотрел себя. На нем была старая потрепанная шинель и стальная каска. Глухо ныли отмороженные пальцы ног, от недавней контузии кружилась голова и звенело в ушах. Теперь он стоял на краю ямы, заваленной голыми костлявыми трупами. В центре ямы сидела бабушка Джо. Старуха монотонно раскачивалась в скрипучем кресле-качалке, отталкиваясь ногами от головы одного из мертвецов. Она смотрела на правнука желтыми светящимися глазами.

— Привет, маленький Билли-бой! — крикнула бабка и коротко хихикнула, — Давненько не виделись.