Redrum 2016

Задумываясь о природе страха, мы нередко забываем о любопытном свойстве человеческой натуры. Мы не только боимся, но считаем это чувство абсолютно естественным. Страх не рассматривается в качестве патологии; напротив, его отсутствие считается показателем психического нездоровья. Словом, мы умеем бояться, умеем получать от этого необъяснимое удовольствие и учим правильно бояться наших детей. Что касается последнего, то человечество оказалось настолько предприимчивым, что создало инструменты, позволяющие обучать страху и передавать знания о нем следующим поколениям. Однако же, сама психическая сущность страха остается по-прежнему дискуссионной. Что говорить — мы доподлинно не знаем, что заставляет нас бояться одного, смеяться над другим и желать третьего.

Содержимое психической реальности до сих пор является загадкой не меньшей, чем космическое пространство или глубины мирового океана. И если наша сознательная часть, подчиняющаяся воле и разуму, еще поддается анализу и самоанализу, то подсознание, относящееся к сфере иррационального, скрыто от нас надежно и крепко. Именно там, за таинственной темной преградой, прячется нечто, влияющее на то, чего мы жаждем, любим и боимся. Первым об этом заявил Зигмунд Фрейд, остроумно наполнив невидимый снаружи мир бессознательного сексуальным влечением. Именно либидо, как считал отец психоанализа, формирует нашу личность со всеми ее достоинствами и недостатками. А страх — это продукт сексуальной неудовлетворенности.

С этим постулатом никак не мог согласиться немецкий психолог и философ Карл Юнг. Неужели бессознательное таит в себе лишь скрытый половой инстинкт, который управляет человеческими эмоциями, включая самую яркую из них — страх?

Если бы Карл Юнг жил чуть позже, то, возможно, именно он стал бы основоположником культурологии как научной дисциплины. Его притягивало и манило мифологическое мировоззрение. Именно его он считал фундаментом личности в прошлом, настоящем и будущем. Интуиция подсказывала ему, что ключ к бессознательному современного человека находится в переживаниях его предков. А где их можно лицезреть, как не в древнейшем литературном творчестве народов?

Изучая мифологию, Юнг пришел к выводу о существовании «архетипов». «Понятие архетипа… — писал он в своей работе „Цивилизация в пути“, — вытекает из многочисленных наблюдений над мифами и сказками мировой литературы, которые, как оказалось, содержат определенные устойчивые мотивы, которые неожиданно обнаруживаются повсюду. Мы встречаем эти же мотивы в фантазиях, снах, бредах, галлюцинациях индивидов, живущих сегодня. Эти типичные образы и ассоциации являются тем, что я называю архетипическими идеями. Чем более живыми они являются, тем более они будут окрашены индивидуально сильными чувственными тонами…» Тем самым философ утверждает: архетипы заложены в подсознании человека и мирно ждут своего часа, чтобы отреагировать на внешний сигнал и отдать команду — действуй так, как требую того я, твое бессознательное. Анимус, Анима, Персона, Самость, Тень, Бог — лишь часть тех таинственных регуляторов бессознательного, существующих в человеке с первобытных времен. Со временем Юнг и его последователи дополнили список новыми архетипами — Смерть, Мать, Ребенок, Старик, Трикстер.

Итак, сказки, как жанр устного народного творчества, оказались важным этапом в исследовании страха. В этом нет ничего удивительного, так как именно они раскрывают страсти и мании человека, жившего в реалиях мифологического мировоззрения. В нашем случае — русские народные сказки стали тем феноменом национальной культуры, который рассказывает не только о том, в каких условиях жили наши предки, но и о них самих. Из сказок мы узнаем — что скрывает коллективное бессознательное наших предков, что пугало их наряду с голодом, войной и болезнями. Страхи, что обитали в подсознании русского человека с древнейших времен, в устном народном творчестве были персонифицированы в злых и сверхъестественных сущностей. Согласно теории архетипов, их образы обрели жизнь в пространстве культуры и по-прежнему пугают нас. Как сказал сам Юнг в «Архетипе и символе»: «Это спутанные, темные образы, воспринимаемые как что-то жуткое, чуждое, но в то же время переживаемые, испытываемые как нечто бесконечно превосходящее человека, метафизическое».

Для того чтобы соотнести архетипы со сказочными персонажами, внушающими страх, вовсе не обязательно проводить глубокое этнографическое исследование русского фольклора. Эту огромную работу уже проделал знаменитый ученый Александр Николаевич Афанасьев, собравший и опубликовавший огромное количество русских народных сказок из самых разных уголков Российской Империи. Тысячелетняя устная литературная традиция была тщательным образом изучена им и адаптирована.