Redrum 2018-2019

Кирилл представил себе, как изменится лицо жены, как задрожит нижняя губа, а из носа выползет блестящая прозрачная дорожка, и содрогнулся от отвращения и желания ударить. Желание было настолько сильным, что, выглянув в коридор и не найдя там Марго, он ощутил разочарование. Волна ярости выплеснулась в пустоту, не встретив сопротивления, и отступила, перекатывая грязно-пенистые гребни через скользкие щупальца скрытого под ней чудовища, имя которого — Страх. Обнаженный монстр зашевелился, и Кирилл замер на пороге ванной, не решаясь сделать шаг вперед. Пока о рогах знал только он (не считая, разумеется, жены, но какое ему дело до ее мнения?), они казались чем-то невещественным, и вполне могли быть плодом воображения. А значит, еще оставался шанс спасти проект и получить новое кресло в кабинете с золотящейся на двери табличкой «Глава отдела маркетинга». За пределами же ванной ждала жестокая реальность — адский коктейль из осуждения, смеха и шепота за сгорбленной от унижения спиной. И никакого бонуса за это не предусмотрено.

Еще раз ощупав рога и убедившись, что они не собираются исчезать, Кирилл втянул носом воздух и начал спускаться на кухню — на запах яблочных оладий и горячего шоколада. Он знал как минимум одно существо, способное ответить за его проблемы.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Он ударил Марго прежде, чем она успела увидеть его лицо, и продолжал бить, пока сжавшаяся в комок женщина лежала на полу, размазывая по блестящему кафелю красную жижу. Он не сказал ни слова, нанося един удар за другим, превращая кукольное лицо в распухающую маску, почти такую же красную, как его собственное лицо два дня назад, и в этом была своя справедливость. Марго не кричала — она не могла кричать и издавала звуки, больше похожие на бульканье или хрип каждый раз, как его нога врезалась в ее тело. Потом она и вовсе замолчала, а он продолжал экзекуцию, чувствуя, как удовлетворение заполняет каждую клетку тела.

Когда от ударов заболела его собственная нога, Кирилл отошел, вытер окровавленный ботинок салфеткой, швырнул скомканную ткань в жену и сел за стол. Завтрак показался ему как никогда вкусным.

Он допивал какао, когда Марго пошевелилась и начала подниматься. Она делала это неуклюже, напоминая корчащегося паука, еще не согласного с собственной смертью после удара газетой. Выглядело забавно, но вместе с тем, что-то в ее движениях было неуловимо отвратительным, скверным, и вызывало тошноту. Кирилл успел подумать, что сломал жене кости — равнодушно, зная, что в полицию Марго и на этот раз не пойдет, — прежде чем тревога переросла в страх, и выпавшая из пальцев вилка ударилась о столешницу.

А потом Марго засмеялась — чужим смехом, в котором не было ни намека на безумие. Она смеялась, пряча лицо за набрякшими от крови волосами, и Кириллу не хотелось, чтобы она их убирала: ему показалось, что тогда он увидит чудовище. Марго продолжала смеяться, пачкая пол каплями крови. Крови, от которой по кухне расползался пряный миртовый запах.

Кирилл закашлялся. Сквозь начавшееся головокружение он продолжал видеть жену, фигура которой расплывалась в теряющем фокус зрении. Запах становился сильнее, ядом растекался по носоглотке, и на миг яркие блики скрыли за собой кухню, заплясали в глазах языками пламени, треск которого не мог заглушить вопли. Крики доносили агонию, ужас и оргазмический экстаз, слитые воедино десятками голосов. Это были голоса оргии, в которой — Кирилл знал это, хотя и понятия не имел, откуда — люди и животные мало отличались друг от друга, а порой и вовсе менялись местами. Он видел их — смутные силуэты двуногих существ, замотанных в свежесодранные шкуры, пляшущих в мешанине огней и пятен под хрип свирелей. Видел пузырящиеся в огне туши и белую плоть женщин, распятых на скользком от крови полу. Их гортанные стоны вплетались в гудящее эхо — зала? пещеры? — а от запахов горячего металла, горелого жира и паленой шерсти скребло в горле.

Крики становились громче, возвещая приход чудовища. И когда темная масса выступила из-за границы освещенного пламенем пространства, видение рассыпалось под истошные вопли и безумный хохот призраков, еще мгновение назад окружавших Кирилла. Он очнулся на полу, в луже собственной блевотины и дрожал, цепляясь ногтями за стыки кафеля и глядя на размазанную по полу кровь Марго.

Она была зеленой и пахла деревом.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

5.⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

10:35

Минутная стрелка отмеряла круги, а Кирилл бродил по дому. Ему казалось, что шестеренки, вращавшие машину разума, перегрелись и теперь терлись друг о друга с такой силой, что готовы были расколоться и брызнуть обломками. Он то и дело поднимал руку, ощупывал рога и выл. Успокоительного не было, и ничто не могло ослабить звенящие от напряжения нервы.

Он метался, и стены давили на него, как гробовые доски на похороненного заживо. Мысли проникали в голову, но были слишком порочными, чтобы обдумывать их, и теснились в мозгу, словно раздутые обжорством твари, запихнутые в непомерно узкую коробку.