Redrum 2018-2019

Девять утра, а солнце уже беспощадно палило. Рубашка на спине у Аркадия взмокла. Глотнув воды, он тщательно закрутил крышку бутылки и подошел к подъезду. Здоровяк был выше него головы на две, он тихонько притоптывал ногой в такт музыке, горланящей из наушников. Сзади на майке белыми буквами было выведено: «Дорогу русским».

«Я тоже русский», — подумал Аркадий и постучал мужика по плечу.

Тот медленно повернулся, вынул один наушник и вопросительно вскинул кустистые брови. Рядом с этим типом Аркадий больше походил на спичку, чем на человека.

— Вы заняли мое место, — проговорил он.

— Кто, я? — осведомился здоровяк и огляделся. — Нет, брат, тебя здесь не было, когда я пришел.

Вставил наушник обратно, отвернулся. Внутри у Аркадия все закипело, сердцебиение участилось. Он вновь постучал мужчину по плечу, только на сей раз сильнее. Здоровяк проделал тот же ритуал: обернулся, выудил наушник, глянул вопрошающе. Глазки маленькие, воспаленные. Лицо багровое, все в рытвинах и рубцах.

— Я отходил на пару минут. Она может подтвердить! — Аркадий указал на пожилую женщину.

— Ммм, да… Наверное, — откликнулась старушка, смерив его взглядом. Над правой бровью у нее нависла большая родинка, похожая на палец, вылезающий из головы. — А вы не видели Машу?

Здоровяк усмехнулся:

— Извини, чувак, тут такое не прокатит. Это тебе не очередь за билетами в кино. Ты либо стоишь, либо уходишь, так что проваливай. — И он принял прежнюю позу.

Аркадий почувствовал, как волна жара поднялась вверх от живота и разлилась в груди. Крупная капля пота медленно и раздражающе скатилась по виску. Ему захотелось вырвать наушники у этого парня, закричать на него, оскорбить. Но внезапно в голове всплыли слова врача, у которого он наблюдался около полугода назад. Тот сказал, что частая причина гнева — желание доказать, кто прав, а кто виноват. После того как аргументы ссоры иссякли, спорящие от бессилия переходят на личности. Это один из методов увеличения самоуважения, но на деле он иллюзорен. Эффект собственной значимости повышается, пока человек обосновывает свою правоту, однако, как только он замолкает, появляются страх и неуверенность.

Вот только страх у Аркадия сейчас не возник. Чувство, родившееся в нем, было похоже на пожар. Ему чудилось: стоит только разинуть рот, оттуда вырвется столп всеразрушающего пламени. Чтобы избавиться от этого неприятного ощущения, он поставил бутылку на землю и со всей силы толкнул «Красную майку». Тот налетел на старушку, которая, взвизгнув, отпрыгнула, как девочка на уроке физкультуры, а потом ноги толстяка запутались, и он повалился на бок. Майка его задралась выше, наушники выпали из ушей.

Аркадий понял, что сделал непоправимое, но отступать не было смысла. Сцена привлекла зрителей. Люди в очереди обернулись, некто ткнул в него пальцем, кто-то ахнул, а кто-то засмеялся. В полумраке подъезда заблестели глаза — любопытные и цепкие, как рыболовные крючки.

Однажды на сеансе психотерапии Аркадий признался врачу, что ненавидит людей и всем сердцем желает, чтобы на Землю напали инопланетяне и уничтожили всех…

Здоровяк поднялся на локте, вскинув голову. Пустулы и оспины от старых прыщей побагровели.

— Охренел? — голос звучал грубо, но в глазах читалась растерянность.

— М-м-м, — пропела старушка с некрасивой родинкой и затрясла головой.

— Отойдем? — спросил Аркадий металлическим голосом. Лицо — камень, ни один мускул не дрогнул.

— Куда?

— Задницу надрать, напросился.

Говоря это, Аркадий прекрасно осознавал, что ему конец, если мужик согласится на предложение. Однако тот злобно посмотрел на него и… отвел глаза. Неизвестно, что же такое увидел он на лице Аркадия, однако это нечто, видимо, его напугало. Здоровяк, кряхтя, поднялся, отряхнулся, молча ушел в конец очереди. Через мгновение люди потеряли к ним интерес.

Под мышками у Аркадия стало мокро, пот выступил и на лбу. Дрожащими руками он открыл бутылку и надолго приложился к горлышку. Внутри все еще бунтовало, но, несмотря на это, он почувствовал удовлетворение.

Мучительно долго протянулись два часа. Аркадий ни разу не покинул свой пост. За это время из подъезда вышло всего лишь четыре человека, причем один из них, очевидно, был жилец: он разговаривал по телефону, обсуждая с кем-то аномальную жару, и держал в руке пакет с мусором. Пекло поистине было чудовищным. От асфальта поднималось жаркое марево. Ни дуновения ветра, ни облачка на небе. Аркадий расстегнул три пуговицы на рубашке и подул себе на грудь. Не спасло. Воды в бутылке осталось совсем чуть-чуть, и он обругал себя за то, что приехал неподготовленным.