Redrum 2018-2019

Очередь не продвигалась. Цепочка людей, так же, как и он, изнывающих от духоты, пропадала в подъезде, словно в утробе каменного монстра. Лица виднелись в подъездных окнах вплоть до пятого этажа, где в одной из квартир принимал Слышащий. Все они были безумными, решил Аркадий. Мужчина, стоявший под козырьком подъезда, постоянно сквернословил и корчил гримасы, активно жестикулируя. Сопровождавшая его женщина что-то тихо говорила ему, и он ненадолго успокаивался, но затем вновь начинал браниться. Мальчик лет десяти хныкал и просил мать уничтожить все ножи в этом мире, поскольку они его пугают. Если она этого не сделает, то они вонзятся ему прямо в сердце. Мать гладила сына по голове и виновато улыбалась людям в очереди. Старушка с некрасивой родинкой периодически поворачивалась к Аркадию и спрашивала, не видел ли он Машу. В какой-то момент он не выдержал и махнул рукой в сторону магазина «Круглый год».

— Она пошла туда, — сказал Аркадий, чтобы она от него отвязалась, а старушка вдруг сорвалась с места, последовала в том направлении и больше не вернулась.

«Господи, что я делаю среди психов?».

Аркадий уже готов был уйти отсюда к чертям собачьим, как вдруг мужской голос позади него произнес:

— Долго, правда?

— Долго, — подтвердил Аркадий, глянув через плечо.

— В прошлый раз быстрее прошло, — Голос был низким и звучным. Приятным. — Говорят, уже больше суток принимает.

— Да?

— Ага. Не больно-то это и хорошо.

— Почему? — спросил Аркадий и полностью развернулся к собеседнику. Перед ним стоял пожилой мужчина невысокого роста в панаме, солнечных очках и летнем брючном костюме. Через плечо перекинута небольшая сумка, в руках — газета.

— Не знаю, нехорошо и все.

— Я насчитал только трех человек за два часа, — обычно Аркадий не склонен был к разговорам со случайными людьми, однако этот мужчина каким-то образом располагал к беседе. К тому же, ненавязчивый разговор мог скрасить длительное ожидание.

— Вот-вот. Болтают слишком много.

— А там только говорить нужно? Я имею в виду — у Слышащего?

— Ты, должно быть, впервые здесь, так?

— Ну, да.

— А что еще делать-то? Ты говоришь, он — слушает.

— И всё?

— Если ты думаешь, что вокруг тебя будет плясать бабка-повитуха с веником, то глубоко ошибаешься, — собеседник рассмеялся, и неожиданно для себя Аркадий засмеялся в ответ.

— Я Игорь, — мужчина протянул руку.

Рукопожатие не вялое, крепкое. Кожа прохладная. Аркадий вспомнил, что у его жены ладони всегда были холодными, у него же, напротив — горячими и потными, даже когда он находился в состоянии относительного спокойствия. Поначалу он считал, что синдром холодных рук присущ людям, умеющим владеть собой, а позже, когда супруга стала жаловаться на боли в сердце, а впоследствии умерла, узнал, что это связано с сердечно-сосудистыми заболеваниями.

— Аркадий, — представился он.

Игорь одобрительно подмигнул:

— Моего брата звали Аркашей…

— Я Аркадий.

— Хорошо. Понял, не дурак! — помолчав, Игорь спросил: — Проблемы с гневом?

Слишком прямолинейный вопрос. Аркадию не нравилось, когда люди лезли в его личную жизнь. Он сложил руки на груди и настороженно кивнул.

— А-а, понимаю. Гнев отнимает разум, — эту фразу Игорь также сопроводил улыбкой. — Не хмурься, это всего лишь поговорка. Говорят, что существует время, в которое мы принимаем мир лишь с точки зрения испытываемой эмоции. Абстрагируйся, оглянись вокруг. Посмотри, какое прекрасное утро: птицы поют, солнце светит.

— Ну да, и очередь совсем не двигается.

— Видишь, сынок? Ты не можешь отвлечься, а потому вся процедура у Слышащего заранее обречена на провал. Думаешь, после сеанса ты будешь как новенький? Возможно, но только первое время, а потом все вернется: гнев, раздражительность, нервозность. Все встанет на свои места, пока ты сам себя не вылечишь.

Игорь говорил без претензии и осуждения — как бы между делом, но в тоне его голоса была заметна твердость. Аркадий глядел на него округлившимися глазами. Доверие к собеседнику тут же сменилось другим чувством — его внутренний чайник вновь стал закипать. Вода забурлила, еще немного, и она прольется через край. Замечание его уязвило. Он открыл рот, чтобы сказать грубость, но промолчал. Глубоко вдохнул горячий воздух.

Солнце на небосклоне было похоже на одинокий прожектор, деревья с пушистыми кронами — на актеров, замерших на сцене во время спектакля.

Поодаль от подъезда на детской площадке в песке лежала кошка, облизывая лапу. Из соседнего дома молодая девушка вывезла коляску. У магазина «Круглый год» остановилась красная машина, оттуда вышел парень в джинсах, сползших с бедер. Жизнь шла своим чередом, а Аркадий тратил энергию на отрицательные чувства. Он вновь одарил Игоря взглядом. Тот слегка улыбался, улыбка была не ехидная, а добродушная. Поразительно, но внезапная вспышка злости показалась теперь Аркадию незначительной. Она угасла, будто ее никогда и не было.

— Вот видишь? — сказал Игорь.

— Вам известна моя проблема?

— О, конечно.

— Вы здесь по тому же поводу, что и я?

— Нет-нет, что ты. Моя жена была чрезмерно импульсивной.

— Правда?