Redrum 2018-2019

… чешешь?! — Бизон не успел закончить фразу — странная припухлость на Костиковой ладони лопнула, края ее разошлись — из раны высунулась наружу белая головка. Потом еще одна. И еще. Тонкие нитеобразные черви посыпались из раны на землю.

Все онемели. Веснушка захохотал. Вид у него стал безумный.

Костик, и без того бледный, побелел как стена.

— Это что за херня? — зловещим шепотом спросил Бизон. — Кто-нибудь что-нибудь мне скажет?!

— Живое к живому… Мертвое к мертвому… — всхлипывая, лепетал Веснушка. — Они так и сказали!

У Костика зашумело в ушах. Ему почудился сладкий запах разложения и вкус золы на губах.

— Кто сказал?! Что происходит вообще?! — рявкнул Бизон.

— Хранители, — повторил Веснушка.

— Да ты чокнулся, что ли?! — не выдержал Бизон. Веснушка не ответил. Как-то странно покачиваясь, он подошел ко все еще спящему на мешках Маркину, подергал его за плечо. Маркин не просыпался. Веснушка, хихикая, навалился посильнее и скинул Маркина лицом вверх на дно окопа, точно так, как перед тем швырнул пустую банку из-под тушонки.

— Вот вам и разница. Червие на чрево! — выкрикнул он и залился тоненьким дурацким смехом, скользким и переливчатым, как белые червяки, которые полезли в этот момент изо рта давным-давно мертвого Маркина.

Веснушка хохотал и выл, глядя на оплывшее, в коричневых пятнах гнилости лицо товарища… Потом выпрыгнул из окопа и понесся в сторону поселка. Кабан ринулся было за ним, но не удержался — ноги заплелись и он рухнул, колотя по земле пудовыми, но бессильными теперь кулаками.

Потом вдруг вскочил, выхватил у Бизона винтовку, передернул затвор и послал пулю в спину бегущему Веснушке — своему приятелю, с которым два месяца ел из одного котелка, пил из одной чашки, делился куревом…

Веснушка упал только после третьего выстрела. Одна пуля раздробила ему плечо, другая срезала палец на правой руке, третья — застряла в затылочной части черепа. Он уже дрыгал ногами, дергаясь в агонии, лежа кверху задницей на обломках кирпичной стены. А Кабан продолжал стрелять. Садил в эту костлявую задницу пулю за пулей, пока Бизон не подошел, не заорал ему прямо в ухо и не двинул рукоятью своего офицерского пистолета по челюсти.

Все это время Костик валялся на дне окопа. Никаких мыслей в голове у него не было. В ушах переливался океан. Волны с шуршанием накатывали на песок, соленая влага, подсыхая, щипала глаза. А возле щеки что-то копошилось, мягко щекоча кожу. Черви.

Теперь Костик совершенно точно знал, какая смерть его ждет вскорости. Но он ошибся.

Где-то далеко кричали и бегали Бизон и Кабан, свистели выстрелы, гремели взрывы…

А он лежал, прижавшись щекой к земле, и липкие, тревожные сны наплывали на него: олень соскакивал с плюшевого коврика и приходил жевать Костиково лицо, покойная бабушка глумливо высовывала язык, корчась в пламени пожарища, какой-то человек в форме немецкого штурмбанфюрера рыдал на могиле мертвой девочки, опустив лицо в котелок с кашей. Только не каша там была, а белые вертлявые червяки…

Костик ждал с тоскою в сердце… И дождался: над кладбищенским лесом пронесся глухой стон, земля дрогнула и низкое серое небо заслонили две огромные фигуры — великаны. Мужчина и женщина. Хранители. Истлевшие за века коричневые лица покрылись плесенью, кости выветрились, но глаза почему-то сохранились. И они смотрели. Смотрели ласково прямо в сердце Костику, истекая багрово-коричневой слизью, красной сукровицей и белыми червями. «Живое к живому, мертвое к мертвому… Ну же, родненький!» — призывали бескровные губы громадного мужчины и громадной женщины.

Костик глянул и заскулил, и пополз по земле к ним, словно слепой щенок. Они пожалели его: переглянулись, вздохнули — шелест от их громового дыхания пошел гулять по листвяным кронам. А потом Хранитель-Отец поставил костяную ступню на Костикову голову и раздавил ее, как гнилой орех. И все кончилось.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Спустя две недели на кладбище неизвестно откуда появились хмурые мужики в зеленой военной «цифре». С ними вместе пришла тетка Валя из поселка и дед-ветеран в обтрепанном пиджаке с выцветшими орденскими планками. Держа в руках автоматы, мужики обошли изрытое воронками кладбище, осмотрели вывороченные из земли взрывами гробы и кости, посеченные осколками могильные плиты.

— Натворили тут дел паскуды, — качая головой, ворчал старик. — Где-то здесь у них схрон был. Зарылись, как крысы в норах…

— И сбежали, небось, как крысы, — сказал один из военных.

— Ну, уж нет, — усмехнулась краснолицая тетка Валя. — Эти паразиты наших детишек убивали. Кто ж их отпустит? Теперь ихняя судьба — здесь гнить.

— Что вы такое сделали с ними, тетя Валя? — с интересом спросил один из мужчин.

— Не я сделала — сами они с собой это сотворили, — мрачно ответила тетка Валя. — Хранителей рода растревожили.

— Кого?