Redrum 2018-2019

— Хранителей. Первых мужчину и женщину, которые здесь похоронены. Они на этой земле хозяева. Все видят, все знают. А я что?.. Сделала, что и мать моя. Тогда, в сорок втором… Нацисты половину нашего села расстреляли. Нашу всю семью — семь человек, и беременную тетю Наташу с младенцем Темочкой на руках… Кладбище распахали, вырыли ров. В нем и положили их всех. И хоронить не дали. Для устрашения партизан в открытой могиле бросили. И кто еще там живой оставался, под мертвыми телами задохнулись. Все, кроме моей матери. Она ночью из могилы выбралась… Прибежала к бабушкиной сестре на хутор. Потом вместе с бабкой пробрались на кладбище, омыли своих покойников, а воду в колодец вылили. Немцы ту воду пили, и проклятие Хранителей на них легло. Мертвые к мертвым… Места эти надолго после того обезлюдели. Жизнь сюда вернулась только в сорок четвертом…

— Вернулась, когда мы эти самые рвы немецкими трупами закрыли, — сказал старик. — Гляньте-ка, мужики, вон трое лежат…

— Это что же, сами они тут друг дружку перестреляли?

— Похоже на то. Вы оружие-то приберите, — посоветовал старик.

— Приберем, — ответил один из мужчин. — И упырей этих в могилки приберем. Нам не привыкать.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

— Лично мне ихние трупы в могилки таскать — одно удовольствие, — мрачно заметил один из военных. — Аж руки вот зачесались… Аллергия, что ль, какая, на этих паразитов?

Тетка Валя нагнулась, и, прикрывая платком нос — трупная вонь густо пропитала воздух кладбища — подняла с земли мятую испачканную бумажку с надписью от руки:

«Червие на чрево, и Хранителей призываю, кладу смерть на живот предателям рода моего. Мертвым — мертвое, живым — живое.

Вам здесь лежать, а нам своя сторона. Да будет по слову моему во веки веков».

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ Стихи ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ Олег Кожин ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ *⠀*⠀* ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Маленький добрый ангел бьется о дно сосуда.
Кто заключил в канари древние тайны Вуду?
Пляшет унган у храма, просит унган немного:
Если помогут лои — хочет унган стать богом.

Черный петух безглавый, роет песок когтями.

Черный козел зарезан. Черные свечи — пламя
Яро взметают к небу, и порождают тени
Черные, как унынье, серые, как сомненья.
Зомби стучат в тамтамы, ритм — точно нить плетется.
Черный унган танцует, черный унган смеется…

А католический падре в храме хвалы возносит,

И улетая в небо, псалмы жужжат, как осы.
Злой растревоженный улей дроби́т витражи и фрески.
Поговорить о Вечном, кроме Всевышнего, не с кем.
Может, хвалы и молитвы все же Творца достанут…
Но говорящий с богом — богом навряд ли станет…

Бьют в барабаны зомби, шумом скликая лои,

Легба потянет створки, Легба врата откроет.
Чувствуют — будет буря, места для всех не хватит.
Кто-то один прорвется, кто-то один ухватит…
Лои в душе унгана, словно дитя во чреве.
Белой мукой сквозь пальцы он начертает веве…

И в круговерти танца унган становится богом

Мудрым, чуть-чуть ворчливым…
…и непременно — добрым.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ Показания Рэндольфа Картера ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀