Рэдволл

И тотчас Клуни набросился на новобранцев, разя их ударами мощного хвоста. Оскалив клыки и сощурив свой единственный глаз, он наносил удары направо и налево. Новобранцы в страхе разбегались, прятались за могильные камни. Клуни гордо вскинул голову и расхохотался:

— Что, кишка тонка? Не бойтесь, я вас убивать не буду. Мне сейчас не нужны покойники. И будьте уверены, когда придет время — вам представится случай и подраться, и погибнуть. А теперь я послушаю: кто ваш хозяин?

Новобранцы снова построились, и под безоблачным небом раздалось громкое и дружное:

— Клуни, Клуни, Клуни Хлыст!

9

Аббат Мортимер и Констанция не спеша шли по аллее. Оба были погружены в раздумье. Оба думали об одном и том же — как защитить аббатство.

Древнее аббатство веками было обителью мира и счастья, гостеприимным приютом для всех. Аккуратные маленькие огороды, возделанные трудолюбивыми мышами, каждый год в изобилии давали капусту, кабачки, репу, бобы, морковку, помидоры, салат и лук… На клумбах расцветали всевозможные цветы: от скромной ромашки до роз; они наполняли воздух пьянящим ароматом. Трудолюбивые пчелы собирали с цветов нектар и пыльцу, чтобы потом отблагодарить Рэдволл медом и воском.

Двое друзей медленно шли вперед, мимо пруда. Его зеркало отражало лучи утреннего солнца, тут и там по воде расходились круги, значит, на удочки брата Альфа попалась рыба. Перед ними простирались заросли малины, виднелись кусты черники, ежевики, грядки с клубникой, — в августе здесь всегда можно увидеть спящих малышей с животиками, набитыми спелой ягодой. Они обогнули старый каштан и оказались в саду — излюбленном уголке аббата. Здесь он часто дремал после обеда, наслаждаясь ароматами зреющих плодов: яблок, персиков, айвы, слив и дикого винограда, плотно обвившего красные камни южной стены аббатства. Благословение матери-природы лежало на этом тихом приюте. Теперь, когда над Рэдволлом нависла угроза нападения, двое старых друзей иными глазами смотрели на родные пенаты. Мелодичное пение птиц, разносившееся в неподвижном воздухе, наполняло сердце Констанции печалью и сожалением о том, что мирной жизни пришел конец. Она хрипло откашлялась, она чувствовала: слезы вот-вот хлынут из ее глаз. Аббат, понимая печаль Констанции, ободряюще похлопал ее по спине:

— Ну, ну, старушка, не отчаивайся. В истории аббатства не раз случались чудесные события, предотвращавшие несчастья.

Констанция только хмыкнула в ответ, не желая разочаровывать старого друга. Она была полна самых мрачных предчувствий. Над аббатством нависла черная тень, и это происходит сейчас, а не в давно минувшие дни сказочных чудес и подвигов.

Матиас сидел в Пещерном зале за столом, перед миской парного козьего молока с ореховым хлебцем и яблоками: было время завтрака. Василика поселилась вместе с родителями в комнатах, отведенных им мышами Рэдволла. За прошлую ночь Матиас повзрослел. Он чувствовал на своих плечах тяжелую ношу: защита аббатства от нападения врагов. Мыши Рэдволла миролюбивы, но их миролюбие не признак слабости. Размышляя о свалившихся на Рэдволл напастях, Матиас совсем забыл о еде.

— Поешь как следует, Матиас, не стоит встречать беду на пустой желудок. Насыщая тело, питаешь ум.

Юный мышонок только сейчас заметил, что за ним наблюдает старый брат Мафусаил, глядя сквозь стекла своих неизменных старомодных очков. Старик, кряхтя, присел к столу.

— Э-эх, юноша, для меня, старика, твое лицо — открытая книга.

Матиас выпил молоко из миски и тыльной стороной лапы вытер усы.

— Мне нужен совет, брат Мафусаил, — сказал он. — Что бы ты делал на моем месте?

Старик наморщил нос:

— Да то же самое, что и ты собираешься делать, будь я, конечно, чуть помоложе, а не такой старой развалиной.

Матиас обрадовался, что обрел союзника:

— Дрался бы?

Мафусаил с силой стукнул костлявой лапой по столу:

— Конечно. Это единственно разумный выход. — Он пристально посмотрел на Матиаса.

— А знаешь, в тебе, парень, есть что-то эдакое!.. Слыхал о том, как Мартин Воитель впервые появился в аббатстве?

Матиас весь так и подался вперед.

— Мартин? Расскажи, брат, я всегда готов слушать рассказы о Мартине Воителе.

Мафусаил понизил голос до таинственного шепота:

— В великой летописи Рэдволла записано: Мартин был тогда слишком молод, чтобы быть воином — примерно твоего возраста. Когда он пришел в аббатство, он, как и ты, был непоседлив и по-юношески наивен. Но, несмотря на свой юный возраст, сказано в летописи, Мартин, как только пришла беда, сумел показать, что он — прирожденный вожак. Ему подчинились даже те, кто был намного старше и опытнее. В летописи сказано, что они смотрели на Мартина как на отца.

Матиас был восхищен и в то же время озадачен.

— Почему ты рассказываешь все это мне, брат Мафусаил?

Старик поднялся, вновь пристально посмотрел на Матиаса и, повернувшись, медленно пошел прочь. На ходу он бросил через плечо.

— Потому что… потому что он был очень похож на тебя, Матиас!