Рэдволл

Мыши только улыбались и переглядывались: у шумного зайца было доброе сердце, и хотя он много кричал, но всегда — по делу.

— Нет, нет! Брат, как тебя там? Так бревна не передают. Слушай, иди-ка лучше перекуси. Ну а вы, мечтатели! Шевелитесь быстрее, пока я не завязал вам усы узлом.

Мыши старались работать на совесть. Глядя на Молчуна Сэма, они то и дело покатывались со смеху. Тот торчал за спиной зайца, подражая каждому его движению, выпячивая грудь и с важным видом расхаживая взад-вперед.

В кухне аббатства Василика заботливо завернула припасы для Матиаса в листья щавеля. Матиас, ерзая на скамейке, потянулся к засахаренному ореху, но Василика стукнула его по лапе деревянной поварешкой.

— Эти орехи для несчастной маленькой птички, не трогай, обжора, — строго сказала она. Матиас только фыркнул с досады:

— Да, несчастная птичка, как же! Послушайте, мисс, если я хотя бы на пять минут спущу ее с поводка, вскоре мы все будем убиты.

Юная мышка помогла Матиасу надеть на плечи лямки мешка; она старалась не показывать виду, как она беспокоится за него.

— Матиас, я знаю, ты все равно не скажешь мне, куда идешь, но, куда бы ты ни пошел, прошу тебя, будь осторожен.

Мышонок поправил кинжал, прицепленный к перевязи для меча. Улыбаясь, он уже стоял в дверях.

— Не беспокойся, Василика. Я поберегу себя — ради безопасности аббатства Рэдволл… и ради тебя. — С этими словами он и ушел.

На верхнем этаже главного здания аббатства, в середине коридора, почти касаясь квадратного деревянного люка в потолке, стояла стремянка. Возле стремянки Матиаса ждал Мафусаил с Клювой, как обычно, на поводке. Подойдя и задрав голову, Матиас посмотрел на люк:

— Ну что же, придется лезть. Старик привратник дал ему аккуратно вычерченный план.

— Здесь все отмечено, Матиас. Через люк ты попадешь на чердак. Иди направо, пока не дойдешь до стены, и там, справа, в стене будет проход. Пройдя через него, окажешься примерно на половине высоты Большого зала — там между колоннами арки есть карниз. Оттуда тебе надо взобраться на следующий карниз, идущий вдоль окон с витражами. Надо подняться по выступу, что возле первого окна слева, оттуда попадешь на деревянную балку, которая идет вдоль внутренней стороны крыши. Где-то над этой балкой есть еще одна чердачная дверь. К сожалению, я не смог определить ее точное местоположение, тебе придется искать ее самому. Пройдя через нее, ты окажешься на чердаке, прямо под крышей. Дальше я ничем помочь не могу, придется тебе действовать самостоятельно.

Старик положил лапу на плечо своего молодого друга, голос его дрогнул:

— Удачи тебе, Матиас. Как хотел бы я стать снова молодым и бодрым и пойти сейчас вместе с тобой!

Мафусаил обнял Матиаса, словно собственного сына, и, когда тот уже начал взбираться по лестнице, прокричал ему вслед:

— Если эта птица будет тебе мешать — столкни ее вниз, она полетит камнем, вернее, как этот камень, что привязан к ее ноге.

Клюва злобно посмотрела на Мафусаила, но не удостоила старика ответом. Она знала, что Мафусаил прав: с этим камнем она полетит вниз камнем.

Сильным ударом Матиас выбил люк и сдвинул его в сторону. Тотчас он прикрыл лапой глаза и закашлялся: сверху на него посыпалась вековая пыль. Волоча на поводке свою пленницу, мышонок вылез на чердак. В чердачном полумраке Матиас с трудом различил справа от себя пробивавшуюся издалека полоску бледного света.

— Вон дыра, что старый червяк сказал, — чирикнула Клюва.

— Эй, выбирай выражения, воробей! Мафусаил — мой друг! — проговорил Матиас сквозь зубы и, натянув поводок, зашагал направо. Почти тотчас он споткнулся о потолочную балку и упал. Клюва в мгновение ока бросилась на него. Вцепившись острыми когтями в шею Матиаса, птица стала клевать его в затылок, мышонок и головы не мог поднять от пола.

Задыхаясь в пыли, Матиас пытался перевернуться на спину. Клюва жаждала заклевать его, но ей мешал туго набитый заплечный мешок. Наконец вытянув лапу за спину, Матиас нащупал ногу воробьихи и, крепко схватив ее, с силой дернул. Оказавшись наверху, он тотчас выхватил из ножен кинжал. Прижав птицу к полу своим телом, он приставил кинжал к ее горлу.

— Слушай, Клюва, — задыхаясь, проговорил он, — вторая такая выходка будет последней. Поняла?

Оба лежали глядя друг другу в глаза и тяжело дыша. Клюва злобно зачирикала:

— Будет случай — Клюва убьет мышь. Воробьи не сдаются, ясно?

Безжалостно дернув за поводок, Матиас поднялся с пола. Он волоком подтащил птицу к проходу и, выпихнув ее наружу, протиснулся следом. Они оказались на карнизе, высоко над Большим залом. Не говоря ни слова, Матиас столкнул Клюву с карниза. Птица камнем полетела вниз и, туго натянув поводок, повисла на ошейнике. Только благодаря перьям на шее воробьиха не задохнулась. Откинувшись назад, Матиас крепко сжимал поводок обеими лапами, а воробьиха, трепеща крыльями, раскачивалась высоко над полом Большого зала.

— Обещай вести себя прилично, или сейчас же полетишь вниз, дружок! — крикнул Матиас.