Референт

— Тогда идите на свое рабочее место. Лариска пулей вылетела из кабинета.

— Так. А мы потолкуем с вами.

Дмитраков выдвинул один из стульев, стоящих вдоль стола, и сел на него, сложив ногу на ногу.

— Вы садитесь, садитесь. В ногах правды нет, — обратился он к Анне и засмеялся своей шутке.

Анна медленно села. Дмитраков не мог даже предположить, сколько сил требуется этой женщине, чтобы сохранять внешнее спокойствие и невозмутимость.

— Я вас слушаю, — сказала она, сложив руки на столе, как школьница на уроке.

— Как давно вы работаете в этой компании? — спросил Дмитраков.

— Несколько месяцев, — сказала Анна.

— И вы знаете обо всем, что происходит и происходило здесь?

— Безусловно. Я личный референт Павла Нестерова и должна быть в курсе всех дел.

— С Павлом Нестеровым вас связывали только служебные отношения?

— Простите?

— Ладно, опустим этот вопрос. Скажите мне такую вещь. У вашей фирмы довольно-таки крупный денежный оборот. Я хочу знать основные источники пополнения вашего бюджета.

— Пожалуйста. Эксплуатация и продажа построенных сооружений. Акции. Инвестиции. Последнее время на наш счет стали поступать инвестиции из Англии.

— Понятно, понятно. Есть счета за границей?

— У фирмы?

— У фирмы.

— Есть банковский счет в Англии. Он абсолютно легален.

— Это мы проверим. Еще?

— Все. Только счета в российских банках.

— Хорошо. Мне нужны все документы.

— Да, конечно.

Анна встала из-за стола и подошла к несгораемому шкафу, стоящему в углу офиса, где хранилась вся информация о сделках, договорах, банковских счетах.

— Кстати, ваш компьютер мы тоже с собой прихватим, — сказал Дмитраков.

— Зачем? — удивилась Анна.

Дмитраков только улыбнулся, демонстрируя Анне пожелтевшие от табака зубы.

Обыск длился больше четырех часов. Анна видела испуганные, вопрошающие лица сотрудников, проходящих через ее кабинет. Были изъяты все бумаги из отдела продаж, бухгалтерии, даже из отдела по связям с общественностью. Дмитраков пообещал вернуть документы приблизительно через неделю, как только все будет тщательно проверено и просчитано.

После ухода Дмитракова и омоновцев в офисах компании не осталось и следа от былого порядка. Анна, совершенно разбитая и растерянная, как и все сотрудники, принялась собирать разбросанные бумаги, ручки, пустые картонные папки. Она не сразу услышала телефонный звонок. Когда все-таки сняла трубку, то услышала голос Лариски:

— Ань, к тебе тут делегация собирается. Будь готова.

— Какая еще делегация?

— Аллочка подсуетилась. Не терпится узнать, что происходит.

— Понятно. Спасибо.

Алла и еще несколько сотрудников вошли в офис Анны минут через пять. Они остановились на пороге и подождали, пока Анна, укладывающая ненужные бумаги в корзину для мусора, заметит их.

— Добрый день, — поприветствовала Анна вошедших.

— Здравствуйте, Анна Николаевна, — защебетала Алла. — Мы все ужасно обеспокоены сегодняшним обыском. У нас забрали все документы. Анна Николаевна, мы хотим знать, что это было. Вы наверняка в курсе. Вы же чаще, чем все другие, в последнее время общались с руководством.

Анна сделала вид, что не заметила подтрунивания. Она подумала о том, что скрывать арест Павла было бы бессмысленно. Рано или поздно об этом все равно станет известно, и поэтому будет лучше, если первой сообщит она.

— Павла Андреевича задержали сегодня из-за небольшого недоразумения, — сказала Анна. — Но в ближайшее время он снова приступит к своим обязанностям.

Сотрудники стали переглядываться, перешептываться.

— За что его задержали? — спросила Алла.

— Я же сказала — недоразумение. Вам не стоит беспокоиться, пожалуйста, продолжайте спокойно работать.

— Это все, что вы можете нам сообщить?

— Я сказала вам все, что знала сама.

— Понятно. — Алла закусила губу. — Что ж, и на этом спасибо. Идемте спокойно продолжать работать.

Алла первой вышла за дверь, а за ней и остальные. Через полчаса, когда Анна уже навела в офисе порядок, ей на стол легли два заявления: от Аллы и ее помощника. Заявления с просьбой об увольнении. А вслед за этим раздался телефонный звонок.

— Алло, — устало сказала Анна.

— Добрый день. Меня зовут Ольга Смирнова. Журналист газеты «Московский комсомолец». Нам стало известно, что президент вашей фирмы арестован сегодня утром, а в ваших офисах проводился обыск. Мы хотели бы знать, с чем это связано. Расскажите, пожалуйста, поподробнее.

— Нет, извините, — резко сказала Анна, судорожно соображая, что она должна говорить.

— Почему?

— Простите, но пока мы не готовы к общению с прессой.

— Но…

— Всего доброго. Извините. — Анна положила трубку.

Последующие полчаса «Всего доброго. Извините» ей пришлось повторить раз пятнадцать. Телефон непрерывно звонил, и бесконечная череда репортеров, журналистов, корреспондентов задавала Анне один и тот же вопрос, но в разных интерпретациях. И Леонид Бровкин подтвердил, что пока не стоит делать никаких заявлений для прессы. Павла отпустят в ближайшее время в любом случае, и тогда он сам будет общаться с журналистами. Возможно, что это дело нужно будет придать огласке, чтобы показать беспредел властей.

Анна пришла домой, когда часы уже показывали девять.