Рефлекс свободы

— Внимание! — взвизгнул громкоговоритель. — Принято решение изменить порядок явки для мобилизационной регистрации. Всем вам на смартфоны поступит информация о дате и времени, в которые конкретно вам необходимо явиться. Сейчас у вас есть пять минут, чтобы разойтись по домам.

— Мы почти достояли! Нафига потратили два часа-то? Примите хоть тех, кто первые, — крикнули стоящие впереди.

— Повторяю! У вас есть пять минут, чтобы разойтись по квартирам по-хорошему. Напоминаю: введён режим особого положения. Необходимо неукоснительно подчиняться распоряжениям! — заорал мегафон.

— А что если нет? — спросил кто-то.

— Тогда будет по-плохому. Как положено в особое время, — ласково сказал человек-мегафон, а автоматчики демонстративно приподняли автоматы на ремнях чуть выше, но целиться, к счастью, не стали.

Этого хватило, чтобы все покорно разбрелись по квартирам. Наив стоял у окна и смотрел в проделанную в фольге дыру. На экране, по телевизору, из громкоговорителя твердили, что время записи на регистрацию поступит в виде сообщения. Всех, кто подходил к дверям оплота, разворачивали. Автоматчики стояли на крыше на специально оборудованных для этого площадках и смотрели во все четыре стороны. Вдруг из-за угла появились двое в чёрной форме, без защитных костюмов. Они медленно вели под руки Вечного Деда, а его маленькая лысая беззубая собачонка, заливаясь лаем, пыталась отбить хозяина. Дед не сопротивлялся, не упирался, старался быстрее перебирать ногами и что-то говорил псине. Собака не унималась и исхитрилась прикусить одного из блюстителей закона за штанину. Тот выхватил из-за пояса чёрный прибор и, изловчившись, ткнул им в собаку. Раздался треск. Она завизжала, затряслась, упала и забилась в конвульсиях, а старика подвели к зарешёченной машине и подсадили на подножку. Он вошёл, опустив голову, и даже не обернулся.

— Что там такое? — спросила Веар, подходя к Наиву.

— Ничего интересного. Пойдём чай пить! — ответил он, резко обернувшись, и увёл её от окна.

XXII

I

«Очень важны слаженные организованные действия. Чётко исполняйте распоряжения», — твердил телевизор, а ещё успокаивал: «Войны не будет. Всё, что мы делаем — чтобы избежать вооружённого вторжения. Наша задача — показать врагам силу, единство и организованность, чтобы у них и мысли не было попробовать напасть на страну, сжатую в единый кулак отпора!»

Срочно приняли «Закон об отрицании величия». Теперь публичное отрицание, преуменьшение, неодобрение величия и особой роли страны, а также наличия генетической уникальности её граждан наказывалось лишением свободы сроком от одного года до десяти лет. В народе тут же появилась присказка: «Тот велик, кто молчать привык», и молчали.

Первой пройти мобилизационную регистрацию удалось маме. Наив, как и обещал, приехал к ней вместе с Веар. Мама устроила настоящий семейный обед: нажарила картошки, запекла курицу, достала своё идеальное варенье из половинок абрикосов, вишнёвый компот и банку оливок из прошлой жизни. Они с Веар как-то неожиданно быстро подружились, словно знали друг друга годы. Вместе накрывали на стол, болтали о кулинарных рецептах и женских кухонных хитростях, а потом мама стала учить, чем вкусненьким накормить Наива, чтобы подобрел.

— Я вам не мешаю? — с деланной обидой спросил Наив, который рылся в телефоне, сидя за полупустым столом. — Бросили меня тут одного, и меня ещё и обсуждают.

— На вот полотенце, протри стаканы, — велела мама и выдала сыну мягкое клетчатое полотенце.

— И вставь в уши наушники. Мы скажем, когда можно вынимать, — в тон маме добавила Веар.

Он для вида вставил наушники, но ничего не включил — решил подслушать женские секреты. «Какие же коварные существа эти женщины! — думал он. — Я всегда считал гренки просто гренками, а оказывается, это прямой путь к тому, чтобы я что-то сделал по дому. Стейки — волшебное средство для финансовых договорённостей, а фруктовый салат крайне необходим при плохом настроении. Неужели я так прост, что никогда этого не замечал? У Веар для всего вышеперечисленного есть совсем другие, значительно более действенные методы. Эх… Как бы хорошо было всё это услышать в другое время, в другой год, в другой стране, в другом мире!»

За столом мама рассказала про получение мобилизационной регистрации:

— Они вместе собрали стариков на одно время, эдакий пенсионерский клуб. Заполняла анкету пунктов в сто, так что готовьтесь — больше часа займёт точно. Мы к ним пристали — нас-то куда трудоустроят? Сказали, надомную работу будут давать: носки вязать, одежду штопать, еду готовить. Обещали всех к делу пристроить, так что скучно никому не будет!

Мама показала жёлтую карточку с фотографией, QR-кодом и надписью «Мобилизационное предписание. Пенсионное». Выглядело оно довольно миролюбиво, как обычная социальная карта.