Рефлекс змеи

– Ты будто до чертиков доволен собой, – резко промолвил он.

– Да и жизнью в целом.

Я выиграл заезд. Я почти наверняка нашел Аманду. Я узнал гораздо больше о Джордже. Всякие там тычки и колотушки – это спишем в дебет, да что за дело? В целом неплохой день.

– Вот этот скакун, – сурово сказал Гарольд, – тот самый, который навернулся на тренировке в прошлую субботу. Я знаю, что не ты в тот раз на нем скакал… Не твоя вина. Но ты помни, что он должен ясно видеть препятствие, которое ему предстоит взять. Понял? Иди впереди и веди гонку, тогда у него будет чистое поле видения. Он долго не выдержит, но поле тут большое. И я не хочу, чтобы его затоптали и затолкали в куче с самого начала. Понял?

Я кивнул. В заезде было двадцать три участника – почти максимальное количество для такого типа скачек. Гарольдов скакун, нетерпеливо расхаживавший по парадному кругу, уже взмок от нервного возбуждения. По своему опыту я знал, что такое животное требует флегматичного подхода.

– Жокеи, в седло, пожалуйста, – прозвучало объявление, и мы со скакуном благопристойно и спокойно выехали на старт.

Я думал только о том, что надо быть впереди всей толкотни, и, когда лента упала, мы рванули вперед. Через первое препятствие впереди всех, как и приказано, – хороший прыжок, все спокойно. Второе препятствие, опять впереди всех, сносный прыжок, все спокойно. Третье препятствие…

Как и велено, впереди всех после третьего. Плохой, опасный прыжок – казалось, всеми четырьмя ногами зацепился за препятствие, вместо того чтобы поднять их, – точно так же, как в учебном заезде дома.

Мы грохнулись на траву вместе, и двадцать две лошади взяли препятствие после нас.

Лошади сделали что могли, чтобы не наступить на лежащих человека и коня, но их было слишком много, скакали они слишком быстро, и было бы чудом, если бы нас не задели. В таких случаях невозможно даже сказать, сколько пронеслось надо мной копыт, – это всегда происходит слишком быстро. Чувствуешь себя тряпичной куклой на стемпиде.[7]

Такое бывало и прежде. Может случиться и в будущем. Я лежал на боку в неудобной позе и смотрел на ближайший клок травы, думая, как же по-дурацки я зарабатываю себе на жизнь…

Я чуть не рассмеялся. Ведь и прежде об этом подумывал. Каждый раз, как падал носом в грязь.

Тут набежали санитары, мне помогли встать. Вроде бы ничего не сломал. Слава богу, у меня крепкие кости. Я обхватил себя руками, словно так меньше будет болеть.

Лошадь встала и удрала, целая и невредимая. Я поехал назад к стойлам в санитарной машине, показал врачу, что я вообще-то цел и, морщась, медленно переоделся.

Когда я вышел из весовой, большинство народу уже разбрелось по домам, но Гарольд стоял там вместе с Беном, его старшим выездным конюхом.

– Ты в порядке? – спросил Гарольд.

– Да…

– Я отвезу тебя домой, – сказал он. – Бен пригонит твою машину.

Я увидел на их лицах искреннюю тревогу и не стал спорить. Порылся в кармане и дал Бену ключи.

– Ну ты и грохнулся, – сказал Гарольд, выезжая из ворот. – Прямо жуть.

– Мгм.

– Я был прямо вне себя от счастья, когда ты встал.

– А с конем все в порядке?

– Да что ему будет, скотине неуклюжей!

Мы ехали к Ламборну в мирном молчании. Я чувствовал себя разбитым, меня знобило, но это пройдет. Это всегда проходит. И будет проходить, пока я не стану слишком старым для этого. Я подумал, что душой я постарею куда раньше, чем телом.

– Если Виктор Бриггз снова сюда приедет, – сказал я, – ты мне сообщишь?

Он искоса глянул на меня.

– Хочешь с ним повидаться? Ничего хорошего из этого не выйдет, сам знаешь. Виктор всегда делает то, что он хочет.

– Вот я и хочу знать, что он хочет.

– Почему ты не оставишь все как есть?

– Потому что это плохо. Я оставлял все как есть. Это не помогает. Я хочу поговорить с ним. Не беспокойся, я буду дипломатичен. Я не хочу терять эту работу. Не хочу, чтобы ты потерял лошадей Виктора. Не беспокойся. Я все понимаю, я просто хочу с ним поговорить.

– Ладно, – с сомнением в голосе сказал Гарольд. – Когда он появится, я ему скажу.

Он остановил машину у парадной двери.

– Ты уверен, что с тобой все в порядке? – сказал он. – Видок у тебя… Плохое падение. Жуткое.

– Я приму горячую ванну… надо разогнать оцепенелость. Спасибо, что подбросил меня домой.

– К следующей неделе отойдешь? Ко вторнику в Пламптоне?

– Абсолютно, – сказал я.

Уже темнело. Я обошел коттедж, отодвинул занавески, зажег свет, разогрел себе кофе. «Ванна, пища, телевизор, аспирин, кровать, – думал я, – и дай бог, чтобы поутру не слишком болело».

Бен пригнал мою машину и поставил под навес. Отдал мне ключи через заднюю дверь и пожелал спокойной ночи.

Миссис Джексон, жена водителя фургона для перевозки лошадей, что жила в соседнем коттедже, зашла сказать, что приходил налоговый инспектор.

– Да? – спросил я.

– Да, вчера. Надеюсь, я верно поступила, мистер Нор, впустив его. Но я не выпускала его из виду. Он был тут минут пять. Ни к чему не прикасался. Просто пересчитал комнаты. У него были документы из совета и все прочее.

– Все в порядке, миссис Джексон.