Рефлекс змеи

Они с Джереми засели на кухне и стали пить мое вино. А на лестнице дела пошли лучше. Я осторожно попробовал пошевелиться – спазмов не было. Я выпил немного шампанского. Рот драло, но мне стало получше. Я почувствовал, что вскоре смогу сесть.

Снова позвонили в дверь.

Прямо поветрие какое-то.

Клэр подошла отпереть дверь. Я был уверен, что она не впустит никого, кто бы это ни был, но это оказалось невозможным. Девушка, позвонившая в дверь, не собиралась ждать на пороге. Она влетела в дверь, снеся в сторону протестующую Клэр, и я услышал цокот каблучков – она шла через холл ко мне.

– Я должна видеть, – безумно кричала она. – Я должна убедиться, что он жив!

Я узнал ее голос. И мне незачем было смотреть, как это безумно-прекрасное лицо при виде меня застыло от потрясения.

Дана ден Релган.

Глава 17

– О господи, – проговорила она.

– Я, – ответил я распухшими губами, – жив.

– Он сказал, что вас просто… приложат…

– Мордой об пол, – добавил я.

– Ему было все равно. Он словно не понимал… если бы они вас убили… к чему бы это привело. Он просто сказал, что их никто не видел, их никогда не возьмут, так чего же волноваться…

– Значит, вы знаете, кто это сделал? – решительно спросила Клэр.

Дана тревожно глянула на нее.

– Мне надо поговорить с ним. Наедине. Понимаете?

– Но он… – Клэр осеклась. – Филип?

– Все в порядке.

– Мы будем на кухне, – сказала Клэр. – Кричи, если что.

Дана подождала, пока она уйдет, а затем уселась рядом со мной на лестнице полулежа, чтобы быть поближе ко мне. Я смотрел на нее сквозь щелочку меж век одним глазом. Вид у нее был безумный и встревоженный, но я не понимал почему. Конечно, она волновалась не за мою жизнь, поскольку теперь она видела, что я жив. И не из-за моего молчания, поскольку самое ее присутствие было признанием, что дело могло обернуться для меня еще хуже. Золотистые волосы мягко падали вперед, словно готовы были коснуться меня. Аромат ее духов я ощущал даже своим разбитым носом. Шелк ее блузки щекотал мою руку. Этот голос с каким-то вселенским акцентом… он умолял.

– Пожалуйста, – сказала она, – прошу вас.

– Пожалуйста… что?

– Как мне упросить вас?

«Она, – подумал я, – невероятно привлекательна даже в таком волнении. Я только раз видел ее прежде, и не чувствовал этого, поскольку раньше она только мимоходом дарила меня пустой, ничего не значащей улыбкой, а теперь она со всей мощностью переключилась на меня». Я уж начал думать, что, если смогу, помогу ей.

– Пожалуйста, отдайте, – горячо просила она, – отдайте то… что я написала для Джорджа Миллеса.

Я лежал молча, закрыв подбитый глаз. Она неверно поняла мое бездействие и разразилась потоком пылких молений.

– Я знаю, что вы будете думать… как я смею просить вас, когда Ивор так обошелся с вами… как я могу ожидать малейшего одолжения… или милости… или доброты… – В голосе ее мешались стыд, гнев, отчаяние и вкрадчивость. Они накатывали волнами, сменяя друг друга. Просит милости для своего отца?.. мужа?.. любовника? Избить до полусмерти – не такое уж легкое дело, но она весьма успешно пользовалась этим в разговоре. – Пожалуйста, умоляю вас, отдайте!

– Он вам отец? – спросил я.

– Нет. – Вздох, шепот, вздох.

– Тогда кто?

– Мы… у нас была связь.

«Недоговариваешь», – холодно подумал я.

– Пожалуйста, отдайте мне те сигареты, – сказала она.

Что? Я не понимал, о чем она говорит.

Стараясь не мямлить, стараясь, чтобы моя медленная речь звучала ясно, я проговорил:

– Расскажите мне… о ваших отношениях… с ден Релганом… и… с лордом Уайтом.

– Если я вам расскажу, вы отдадите? Пожалуйста, пожалуйста, отдайте!

Мое молчание она растолковала по крайней мере как возможную надежду. И поспешила объяснить. Речь ее то и дело сбивалась, затем наступало неверное молчание. И во всей ее речи, покаянной и оправдательной, звучало одно – бедная я, маленькая, мной воспользовались, я ни в чем не виновата.

Я открыл распухший глаз и посмотрел на нее.

– Я жила с ним два года… мы не были женаты, все было не так… не как семья…

«Просто секс», – подумал я.

– Вы говорите как он, – сказал я.

– Я актриса. – Она слегка вызывающе помолчала, ожидая, что я буду спорить, но я не собирался. – Очень хорошая актриса, смею вам заметить.

«Он что, ее по каталогу „Эквити“[8] искал?» – язвительно подумал я, но спросить не удосужился.

– Прошлым летом, – сказала она, – Ивор пришел прямо-таки сияя, его осенила блестящая идея. Он был так собой доволен… сказал, если бы я помогла ему, то он меня не обидел бы… в смысле, он хотел сказать…

Она осеклась, но было понятно, что он имел в виду. Не обидел бы в финансовом смысле. Эвфемизм для жирной взятки.