Рефлекс

– Ах да, извини. Чувствуешь, Дэви? – На грудь Дэви положили что-то тяжелое. – Мы накрываем тебя бронежилетами. Одним – живот и промежность, другим – лицо и грудь.

На лицо Дэви упала тень, свет стал меньше резать ему веки. На плечи что-то надавило, закрыв лицо.

– Электроды имплантата выступают меж двумя бронежилетами, сам имплантат в светонепроницаемом мешке. – Салливан обратился к кому-то, понизив голос: – Трубу, пожалуйста. – Доктор повернулся к Дэви и заговорил громче: – Мы приготовили хорошую стальную трубу два фута длиной и шесть дюймов диаметром. В нее мы планируем поместить имплантат… – Дэви услышал шорох изоленты, отматываемой от рулона. – К концу трубы мы прилаживаем доску. Электроды зажаты между трубой и доской. Песок, пожалуйста. Так, Дэви. Имплантат я держу над открытым концом трубы, и мы засыпаем в нее песок.

Вес на груди у Дэви увеличился, и он кашлянул.

– Держите трубу! Она слишком давит ему на грудь.

На груди полегчало.

– Так, имплантат засыпан песком. Сейчас мы приладим доску к другому концу трубы. – Снова зашуршала изолента. – И обернем трубу еще одним бронежилетом… чисто для подстраховки. – Шорох изоленты повторился. – В первом имплантате было два боевых взрывателя. Если так, то и песка хватит. Большая часть имплантата – батарея, много взрывчатки в нем быть не может.

В голосе Салливана Дэви послышалась дрожь. Что еще за первый имплантат?

– Приставьте к трубе штатив.

Послышались дребезжание и стук колесиков по полу.

– Ну вот… У кого кусачки? Спасибо. Так, всем выйти.

Застучали шаги. Милли сжала Дэви руку и не отпустила.

– Миссис Райс, к вам это тоже относится.

– Вы уже выгоняли меня, помните? Если охраннику не удалось меня спровадить, почему вы думаете, что у вас получится?

Дэви оттолкнул ее руку, откинул бронежилет, отодвинул ото рта кислородную маску. Анестезиолог снял с него маску.

– Милли, ты хоть в сторону отойди. Ты не сможешь защищать меня, если сама… пострадаешь.

Анестезиолог хотел вернуть маску на место, но Дэви оттолкнул ее:

– Вы тоже отойдите. Дышать я буду сам.

Милли поцеловала Дэви в лоб. Поцелуй показался странным, и Дэви догадался, что на Милли хирургическая маска.

– Ладно, я к стене отойду, – сказала она.

– Была не была, приступаем! – объявил доктор.

– Пульс снова падает, – проговорили альтом. – Ввести ему атропин?

– Нет. Назад отойди! – велел Салливан, и раздался звук шагов по полу. – Дэви, не сбегай. Я перерезаю электроды. Готово!

Раздалось негромкое «бум!», песок ужалил Дэви ладонь и посыпался на лицо. Тут, как при возвращении в клетку, Дэви ощутил, что проходит тошнота. К легкой тошноте он привык настолько, что перестал замечать, а теперь почувствовал ее отсутствие.

– Гос-с-споди! – пролепетал кто-то. – Уборщики взбесятся из-за песка.

По полу застучали торопливые шаги.

– Пульс усиливается. Дыхание стабилизируется. Салли, ты словно выключатель повернул!

Милли снова взяла Дэви за руку, а когда заговорила, он понял, что она плачет.

– Тш-ш, все хорошо, – успокаивал ее Дэви.

– Сейчас – да.

Салливан простерилизовал электроды и спрятал под кожу.

– Я заземлил электроды друг о друга. Даже если попадешь в электромагнитное поле и почувствуешь электрический импульс, блуждающий нерв не пострадает. Только без нейрохирурга трогать нерв не стоит. Не удивлюсь, если специалист посоветует оставить электроды. Так меньше риска.

Дренажную трубку прикрепили к чему-то вроде прозрачного пузырька со складчатыми боками. Пластмассовый пузырек открыли снизу, выжали из него воздух и снова надели колпачок. Складки немного расправились – в дренаже образовался вакуум, через шов трубка присосалась к полости, оставленной имплантатом. В трубку закапала красноватая жидкость. Наркоз не отошел, и пока ощущения были странноватые. Дэви подозревал, что боль придет позднее.

– У нас есть вакуумные бутылочки и насосы, но с этим пузырьком можно ходить в уборную.

Дэви понравилась идея доктора. На привязи он уже посидел, хватит.

На каталке Дэви отвезли в послеоперационную палату и выключили там свет. Ему дали воды, много чудесной прохладной воды и соломинку – и пустыня у него во рту начала зеленеть.

В полумраке Дэви снова попробовал открыть глаза и понял, что дела не так плохи. Он видел, хоть и нечетко.

Новая Милли с короткими осветленными волосами и марлевой повязкой на виске спросила:

– А для атропина антидот существует? Есть чем его вывести?

– Для сильной атропиновой интоксикации антидот есть. Тут подразумевается кома или острый делирий с тахикардической аритмией, а физостигмин – препарат мерзкий. Атропин сам быстро распадается в организме. Когда переведем Дэви в общую палату – часа через два, максимум через три, – симптомы полностью исчезнут.

Дэви пристально посмотрел на Милли. Она в ответ кивнула и проговорила:

– Да, знаю.

– Что вы знаете? – спросил доктор Салливан.

«Что мы не задержимся здесь ни одной лишней минуты», – подумал Дэви, посмотрел на доктора, улыбнулся и покачал головой.

– Вы, ребята, мысли читать умеете? Тогда вы в курсе, зачем я к вам пришел?