Реформатор

В шатре вдруг повисла напряженная тишина. Все взгляды устремились на Михаила, сидевшего между двумя дюжими дружинниками молодого князя. Сразу не понравилось такое расположение. Ну, да чего уж. Где указали, там и сел. Да и не опасался он особо.

В ответ на этот выпад воевода потянулся к кувшину с пивом и налил в латунный кубок, демонстрируя, что совершенно спокоен и рука его не дрожит. Без спешки отпил пару глотков. Кивнул, мол, доброе пиво, и поставил кубок на стол.

— Сто пять воев погибли от каменного дроба, — глядя прямо в глаза молодого князя, произнес Михаил. — Порубленных да пострелянных половцами мы тоже посчитали. Две тысячи двести тридцать шесть.

Он опять отпил пива, продолжая демонстрировать твердость руки. Хотя, справедливости ради, кровь в нем кипела так, что контролировать это ему удавалось, лишь по обыкновению отстранившись от себя и управляя телом, словно со стороны. Вернув кубок на стол, Романов продолжил:

— И помощи я не просил. Всего лишь сообщил великому князю о том, что три слободы на порогах пожгли половцы. Что я тех разбойников наказал, а теперь ожидаю ответного удара орды. Это он уж сам решил направить сюда своих сыновей с войском.

Обвел всех присутствующих твердым взглядом. Поднялся из-за стола и обозначил Владимиру долженствующий поклон.

— Здравия тебе, князь, брату твоему и всему воинству. Долг свой вам я отдал, а теперь позволь вернуться и к своим обязанностям. Перед тем как в шатер войти, весть я получил, что тесть мой Тераккан в гости пожаловал. Надо бы уважить. Коли позволишь, пойду я.

При этом Ростислав бросил многозначительный взгляд на старшего брата. Тот же, в свою очередь, положил пареньку руку на плечо, мол, успокойся. И сам поднялся со своего места.

— Я провожу, — произнес он.

— Твоя воля, князь. То честь для меня, — опять изобразив поклон, произнес Михаил.

— И с чем пожаловал твой тесть? — когда они вышли на воздух, поинтересовался Мономах. — Хотя и неприятно мне о том говорить, но, положа руку на сердце, я понимаю, что с этим моим воинством ты и сам управишься. Значит, прибыл он сюда, дабы показать свою решимость драться с тобой против русичей.

Говоря это, Владимир бросал взгляды по сторонам, вглядываясь в окружающих и вслушиваясь в разговоры. Прикинул что-то в уме и искоса посмотрел на Михаила.

— Случись, возжелали бы взять тебя в железо, поди, сам нас в клещи сгреб бы.

— О чем ты, князь?

— О людях твоих, что бражничают с нашими горе-вояками вокруг княжьего шатра.

— Не понимаю, о чем речь. Может, успели знакомцев завести да в гости припожаловали. Бражничать оно ведь все любят.

— Ну-ну. Ладно о том. Я что хотел сказать, Михаил. На брата моего зла не держи. То в нем молодость да горячность бурлят. А за то, что вытащил нас из той сечи, спасибо. И еще. Посмотрел я, как дрались твои дружинники и ополченцы. Добро получилось. Поди, и без пушек перед половцами выстояли бы. Так что жди завтра в гости. Хочу еще поговорить об устройстве войска. Думаю, есть у тебя мысли, как все обустроить.

— Есть, конечно. Только завтра тебе придется с Теракканом беседовать.

— Я уж догадался. И чую, оттяпает он у Киева пороги. За тем и явился. М-да. Вроде и победили, да только горький какой-то привкус у этой победы.

— Если честно, то я удивлен, что столько лет эти слободки простояли. Во всяком случае, под рукой Киева.

— Так ведь половцам города неинтересны. А с волока они получали свою дань. Кстати, непонятно, отчего Боняк вдруг решил напасть на данников Тераккана.

— Не тестю моему насолить хотел. А порушить торговлю Руси. Твердил, что тот, кто имеет дело с русичами, действует во вред половцам. Там все сложно, — покачав головой, резюмировал Михаил.

Лагерь он покинул беспрепятственно. Хотя и не надеялся на это. В тот момент, когда этот песий сын Вторуша открыл свой рот, Романов понял, что его непременно скрутят. Особо по этому поводу не переживал. Разве только разочаровался во Владимире. Не хотелось ему в нем ошибаться. Если не Мономах, значит, придется ставить на Олега. А его кандидатура на роль великого князя Романова не устраивала.

Когда подъезжал к понтонному мосту, обнаружил в роще всадников в полном облачении. В отдалении разложено множество костров, которые уходят за излом местности, над которым видно зарево от бивака остального войска. Похоже, Тераккан собрал в поход возможный максимум воинов. Показывать силу так показывать. Чего мелочиться.

Миновав ворота, Михаил обнаружил, что все близлежащие улицы забиты пехотой. При появлении воеводы сотни уже начали расходиться. Но не разом, а поочередно. Чтобы не создавать излишнюю толчею. Опять же минимум треть останется на боевых постах. Мало ли, что оба войска союзные. Это вовсе не повод расслабляться.

— Здравствуй, Михаил, — приветствовал его тесть, ссаживая с колен младшую внучку.

— Здравствуй, Тераккан. Приветствую тебя, Забира. Выполнил-таки просьбу внучки, — с улыбкой поинтересовался зять.

— А как не выполнить, — развел руками тесть.

— Это хорошо, что вы вдвоем приехали. У меня как раз есть дело к вам обоим.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался Тераккан.