Реформатор

Сумерки пока только в начале, так что до темноты времени еще предостаточно. Однако по периметру лагеря уже горят факелы. Впрочем, их задача вовсе не в освещении. Они предназначены для того, чтобы запаливать зажигательные стрелы. Может, это и не супероружие. Вот только глупо ставить под сомнение его эффективность. Конечно, баловаться с огнем в иссушенной степи не рекомендуется. Но от огня лагерь вполне сумеет уберечь ров с валом. Выжженная же степь дружине не страшна. До Славутича рукой подать. Всего-то полтора десятка километров.

— Что случилось, Кучуккан? Отчего твои воины так переполошились? Неужели Шарукан подошел? — остановившись метров за двадцать до печенегов, поинтересовался Михаил.

— Подлая змея! И ты еще спрашиваешь! — выкрикнул хан, хватаясь за рукоять своего меча и продолжая сближаться.

— Остановись, хан! И успокойся!

Десяток во главе с Гордеем, может, и не выказывает агрессии. И руки их опущены. Да только у каждого в правой находится взведенный арбалет. Остается только вскинуть и пустить болт. И ни один виртуоз кочевник не угонится за ними со своим луком. Как только хан минует незримую черту метрах в шести от Михаила, гвардейцы начнут действовать, не дожидаясь приказа. А это серьезно усложнит дело.

— Кучуккан, стой! — выставив руку в останавливающем жесте, вновь потребовал Михаил.

И тот наконец послушал. Вот и ладно. Не хватало только, чтобы и без того непростая ситуация усложнилась еще больше.

— Ко мне прискакал гонец из стойбища, — заговорил хан. — Тераккан со всеми своими воинами встал лагерем напротив нашей орды. Он заявил, что если мы проиграем в битве или предадим тебя, то он разграбит наши жилища, уведет полон в Херсонес и продаст всех на невольничьем рынке.

— И чему ты удивляешься? — пожал плечами Михаил. — Тераккан мой тесть. Он очень любит свою дочь, и ему выгодно дружить со мной. Он не желает, чтобы я проиграл. Но встать со мной плечом к плечу против половцев он не может. Зато ему нетрудно напасть на печенегов. Тем более тех, которые отказались платить дань. Полагаю, что так он хочет сказать вам, что, сражаясь здесь плечом к плечу с его зятем, вы сражаетесь в первую очередь за свои семьи.

— Значит, вот какой ты союзник?! — вскинулся печенег.

— Не надо, Кучуккан. Неужели ты и впрямь решил, что я не узнаю о твоем сговоре с Шаруканом? Я не перебил вас только потому, что не врал тебе. Мне нужны союзники не из половцев. А уж печенеги это будут, торки или берендеи, мне все равно. Ты услышал меня, хан? — жестко припечатал Михаил.

— Я услышал тебя, воевода.

— Это хорошо. Завтра вы будете сражаться с нами плечом к плечу. И если вы останетесь верными своему слову, то мы победим.

— А если мы останемся верными слову, но проиграем? — не удержался от вопроса Кучуккан.

— На этот вопрос тебе уже ответил Тераккан. Вы не можете проиграть. Даже если все ляжете на поле боя. Только наша победа спасет ваши семьи. Иди и расскажи это своим людям. А когда взойдет луна, я жду тебя и твоих куренных у себя в лагере на военный совет. Это все, хан, — обрубил Романов, разворачивая коня.

Глава 12 Разгром

Десяток всадников все ближе. Пришлось немного подкорректировать место встречи. Это только кажется, что в степи негде спрятаться. Знающий человек может укрыть здесь и армию. Десяток может схорониться даже на ровной, как стол, местности. А неопытный одиночка будет торчать как вешка даже при обилии укрытий.

В этот раз они использовали русло пересохшего ручья. Поток в нем возрождается после дождей или во время таяния снегов. Но первых уже давно не было, до второго еще очень долго. Всаднику тут, конечно, не укрыться. Но их кони ожидают своих хозяев за изломом балки. Пешему же скрыться от глаз достаточно просто.

Лука взглянул по сторонам, убеждаясь, что парни готовы. После чего поудобнее перехватил ложе арбалета. Вообще-то лук с его скорострельностью предпочтительнее, но использовать его с лохматкой неудобно. И без того приходится смотреть, чтобы нити не угодили на тетиву.

Но отказываться от лука особисты и не подумали. Вон он лежит рядышком. Как только отбросит накидку, схватить его и пустить стрелу — дело пары-тройки секунд. Уж арбалет точно не успеть перезарядить.

До передних едва ли полтора десятка метров. Пора! Он издал птичий стрекот, и тут же раздались хлопки арбалетов. Шестеро степняков повалились из седел в едва волнующийся на легком ветерке ковыль. Оставшиеся четверо мгновенно оценили степень угрозы и направление, откуда она исходила. Они не стали геройствовать, а тут же погнали своих лошадей в противоположную сторону.

Лука отбросил накидку, вскочил на колено, уже вскидывая лук и накладывая стрелу. Пара стуков сердца. Щелчок тетивы о наруч. Стрела с тихим шелестом устремилась вслед половцу. Неудачно. Особист явственно различил стук наконечника, ударившего в щит, заброшенный за спину беглеца. Однако радоваться тому было рано. Чья-то стрела угодила ему в основание шеи, и бедолага навалился на холку своей лошади. Та не выдержала и полетела через голову, подняв облако пыли.