Реформатор

Ответный обстрел половцев. В щит ударила стрела. Другая скользнула по шлему. Рядом раздался короткий вскрик. Заржала лошадь. Наконец печенеги начали отворачивать в сторону, освобождая путь русичам. Андрей наклонил копье, все еще не видя противника. Но вот стена пыли осталась позади, и перед его взором предстала несущаяся навстречу лава степняков. Ни о каком подобии строя не было и речи.

Он выбрал себе противника, сосредоточив на нем все внимание. Половец ни на миг не замедлился. Но на его лице явственно проступило недоумение. Долго наблюдать эту картину не вышло. С момента начала атаки вообще прошло не больше десятка секунд.

Лава степняков и строй русичей сошлись с треском, грохотом, яростными криками, отчаянным ржанием лошадей. Андрей вогнал в своего противника копье, разом выметнув его из седла. Держаться за оружие не стал, его задача — первый, таранный удар. Пальцы разжались, и практически сразу ладонь ощутила оплетенную кожей рукоять меча.

Короткий шорох покидающего ножны клинка. Сверкнувшая на солнце полоска стали описала дугу и обрушилась на вынесшегося на него степняка. Удар был настолько сокрушительным, что попытка того прикрыться щитом оказалась безуспешной. Меч частично прорубил, частично отбросил преграду и впился в живую плоть, не защищенную доспехом.

Все. Он уже в прошлом. Краем глаза уловил атаку и прикрылся щитом от противника слева. Справа еще один. Отработанным движением пустил клинок половца вдоль своего, уводя его в сторону и одновременно с этим контратакуя. Но в этот раз неудачно. Меч даже не достал до противника. Самую малость. Не больше ладони. Но половец все же остался невредим.

Осадил коня и вновь отразил атаку щитом. Привстал в стременах и нанес сокрушительный рубящий удар сверху вниз. Словно полено рубил. Маленький степняк все же уберегся от отточенной стали. Но не сумел удержаться в седле. А тут еще и жеребец Андрея навалился на его низкорослую степную лошадку. Всадник вывалился из седла, а в следующее мгновение был стоптан подкованными копытами арабского скакуна.

Управляя коленями, развернул жеребца. Повел взглядом в поисках нового противника. Спина, затянутая в халат. Н-на! Меч прочертил полосу наискось, взрезая ткань, плоть и кости. Несчастный завалился на холку коня и скатился вбок. Переглянулся с пограничником, что бился со срубленным кочевником. У того во взгляде бешенство и ярость схватки. Он, похоже, и не рассмотрел Грекова. Крутнул головой и тут же послал коня к очередному противнику.

Андреем так же завладела горячка боя. Он рубил, колол, отбивал удары и прикрывался щитом. Порой с очередным половцем их разделяла схватка, и он искал следующего. Казалось, эта карусель бесконечна.

В какой-то момент, бешено вращая глазами, он навалился на очередного кочевника. Тот не остался в долгу, атакуя своим изогнутым клинком. Сталь сошлась со звоном, которому вторили разъяренные крики противников. Но вместо того, чтобы продолжить схватку, степняк отчего-то отпрянул в сторону. Андрей хотел было послать коня в его сторону. Но рассмотрел на плечах всадника светлые повязки, каковые перед атакой повязали печенеги.

Крутнув над головой окровавленным клинком, Андрей отвернул коня в сторону и завертел головой в поисках противника. Пыльная взвесь застит взор. А в пределах видимости только пограничники и степняки с повязками на руках. И тут зазвучала труба, призывающая воинов вернуться к своим командирам. Следом за сигналом полковника запели свистки сотников. Андрей вычленил знакомый голос и послал коня в его сторону.

Освободившие путь латникам печенеги дождались, когда русичи увязнут в схватке с половцами, после чего навалились на противника с флангов. Разгром оказался полным. Кто-то из врагов сумел спастись бегством. Но их число было незначительным. По большей части они остались лежать в истоптанном ковыле.

— Собрать раненых и убитых! Пошевеливайтесь! Трофеи не трогать! — начали раздаваться над полем схватки многоголосые команды.

Да оно понятно. Какие, к ляду, трофеи. До основной орды километров пять, может, чуть больше. Так что уходить нужно. И чем скорее, тем лучше…

Так себе точка для наблюдения. Сейчас бы змея с наблюдателем поднять. Ветерок, конечно, слабый, но если разогнать аппарат с помощью лошадей, то его подъемной силы вполне достанет. А там поймать восходящий воздушный поток, и дело в шляпе.

Планеристов у Михаила немного. Всего-то шестеро. Зато ребята отчаянные и реально болеют небом. До многого дошли своим умом на чистой интуиции. Каждый из них имеет как минимум по одному перелому. Одного и вовсе по частям собирать пришлось лично Романову. Благодаря абсолютной памяти у него это получалось куда лучше, чем у главного медика Пограничного Геласия.

Вот только использовать змея нельзя. Половцы не дураки. Имея дело с пограничниками, научились уже поглядывать в небо. О какой уж тут засаде может идти речь, если над позицией будет висеть наблюдатель. Подвесить же его далеко в стороне… Имея систему сигнализации, конечно, можно. Вот только риск это серьезный.