Реформатор

Провернувшись в страховочном поясе, Андрей развернулся лицом по ходу движения. Сунул руку в петлю кавалерийского щита, протолкнув его дальше, чтобы не мешал стрелять. Извлек лук. Наложил стрелу. Антон сместил свой щит на правую сторону. Драться так, конечно, неудобно. Он правша. Но именно с этой стороны в них полетят стрелы.

Ждать недолго. Горшков нахлестывает лошадей, подгоняя их криком и просьбами, мол, выносите, родимые. Мелкие кони кочевников буквально стелятся по земле, словно волки. Скачка на пределе возможностей и даже за ним. Коренные под седлами, но запрыгивать в них не имеет смысла. Четверке легче тащить тачанку, чем одинокой лошади всадника.

— Может, влево и в отрыв? — предположил Антон.

— Уйдем от лагеря, загоняют и все одно возьмут. Так хоть шанс есть.

— Может, особисты подсобят.

— Может, и может, а может, и не может. Гони!

— Да гоню я. Н-но-о! Пошли-и, залетные-э!

Погоня вошла в зону поражения стрелометов лагеря. Но залп ушел в пустоту, не попав ни в одного из половцев. И хотя цель была взята под накрытие, степняков это не больно-то и впечатлило. Они уже практически настигли свою добычу и не собирались ее выпускать.

Андрей бросил взгляд за спину. Сплошной шлейф пыли, сквозь который едва угадывается отставшая и рассредоточившаяся сотня. Вперед и вправо. Пора. Вскинул лук и пустил стрелу. Успел наложить еще одну, когда в них полетело сразу несколько десятков.

— Тоха, вправо!

Тот спрашивать не стал и повел тачанку в пологий поворот.

— А теперь влево, — пуская стрелу, скомандовал Андрей.

Разрыв с половцами сократился, зато их залп ушел в пустоту. Греков же ссадил еще одного. Непонятно, в кого попал, во всадника или в лошадь. Но это и не важно. При таком падении они оба должны были пострадать. Наверное. Лучше бы это было так. Вот не хочется помирать зазря.

— Держи под углом вон к тому краю лагеря, — распорядился Андрей, прикрываясь щитом от стрел, летевших в них уже вразнобой.

— Понял тебя, — отозвался Антон.

Так они, конечно, сблизятся со своими преследователями. Но если сильно повезет, выведут их под стрелы товарищей. Прикрываясь от обстрела, Андрей вновь натянул тетиву и выстрелил. Кочевник принял смертельный гостинец на щит. Греков потянул из колчана следующий.

И в этот момент одна из пристяжных лошадей вдруг запнулась, получив стрелу в бок, и полетела в траву. Тачанку развернуло и едва не опрокинуло. Если бы постромки лопнули, то они еще могли попробовать сбежать, но теперь их нужно рубить. На что попросту нет времени.

— Тоха, в седла!

— Понял!

Андрей потянул завязку, распуская узел страховочного пояса, после чего рванулся через облучок вслед за товарищем, уже режущим постромки…

— Не уйдут, — авторитетно произнес Бобров.

— Вижу, Игорь, — спокойно ответил полковнику Михаил и глянул себе за плечо.

Полторы сотни всадников замерли в ожидании приказа. Три десятка гвардейцев, занявших место подле воеводы. И сто двадцать молодых ополченцев, прошедших полноценную службу по призыву и уволенные в запас. От каждого десятка по два бойца. Под это дело по паре лошадей в упряжке боевых повозок были под седлами.

Романов приказал сбивать сборный отряд еще до того, как обнаружилась засада. Вот как только половцы начали подманивать за собой тачанку, так и понял, что дело пахнет керосином. Иное дело, что не мог предугадать, как именно станут действовать кочевники.

— Может, все же я? — поведя плечами, в который уже раз предложил Бобров.

— Решено уже. Командуй полком, — мотнул головой Михаил, всматриваясь в происходящее.

Вообще-то в словах полковника есть резон. Не дело воеводе самолично участвовать в атаке. И даже полковнику там не место. Их задача — командовать. Но времена нынче такие. Его люди готовы за ним в огонь и в воду. И они понимают прекрасно, что сила лидера не в том, чтобы он знатно рубился, а в умении принимать верные и взвешенные решения, быть умнее и изворотливей своих противников, неизменно выходя победителем.

Однако одного ума недостаточно. Порой люди хотят видеть, что над ними находится не просто разумный, но и смелый лидер. Готовый не только отправлять на смерть других, но и поставить ради них на кон свою. Вот и приходится время от времени бросаться в сечу. А порой и в откровенную авантюру. Эффектную, но весьма рискованную.

Хм. С другой стороны, Михаил и не против. Вот нравилась ему ярость сражения. Когда кровь по жилам растекается огнем, сознание ясное и чистое, во всем теле невероятная легкость, словно ему по плечу горы свернуть. Отсутствие страха и только жажда схватки.

Но это все потом. Сейчас же в груди поселился пульсирующий холодок волнения. А еще нешуточно переживает за Андрея, к которому уже успел прикипеть и держал если не как за младшего брата, то за воспитанника уж точно. Хотя тот и младше всего-то на три года. В биологическом плане, конечно.

— Допрыгались, — в сердцах произнес полковник.

В этот момент одна из лошадей упряжки полетела наземь, а тачанка едва не опрокинулась, замерев в клубах пыли.

— Все, Игорь, в сторону. Со-отня-а! Мечи на темля-ак! Арбалеты к бою-у! — начал выкрикивать приказы Михаил.