Реформатор после реформ: С.Ю. Витте и российское общество. 1906–1915 годы

Основное внимание драматург уделил главному герою, В.А. Ишимову. По замыслу публициста, Ишимов-Витте представал в пьесе талантливым государственным деятелем, изначально мечтавшим о бескорыстном служении России и искренне болеющим за ее развитие. Но деятель был фигурой трагической, ибо интриги бюрократов и финансовых дельцов, окружающих Ишимова, вынудили его постоянно бороться за удержание прежнего влияния. Позднее Колышко писал по поводу «большого человека»: «Ишимов прямолинеен, выпукл, красочен и сам как бы лезет на сцену»[556]. Остальные персонажи сочинения менее колоритны. К примеру, главный женский персонаж прописан очень бледно и эскизно. По поводу жены главного героя Суворин заметил: «Витте – туда-сюда. Но остальное. ‹…› Женщина! Я тоже написал плохую пьесу. Но у меня есть женщина… А у вас – манекен какой-то. Гермафродит…» Иосиф Иосифович ответил, что он «не большую женщину, а большого мужчину рисовал. Остальное – аксессуары»[557]. Это обстоятельство не осталось незамеченным и для рецензентов. Критик журнала «Театр» писал: «И, для примера, жена “большого человека” – ну какой же это образ?! Это пустое место, неразбериха! И такая же путанность и бессодержательность во всей неполитической части пьесы»[558].

В целом жена главного героя имеет мало сходных черт с графиней Витте. Мадам Ишимова – русская, из обедневшего дворянского рода. По сюжету у нее нет ни бывших мужей, ни детей. Матильда Витте – крещеная еврейка (в девичестве – Нурок), о происхождении которой имеется мало достоверной информации. По одной версии, ее отец, приехав во второй половине 1870-х годов в Петербург из Бердичева, стал содержать в столице дом терпимости[559]. По воспоминаниям же издателя «Биржевых ведомостей», С.М. Проппера, у Нурока в Петербурге был трактир, известный публике благодаря хорошей кухне и умеренным ценам[560]. Образ госпожи Ишимовой, достаточно бледный, совсем не соотносился с умной и энергичной супругой Витте. Несмотря на это, в государственном деятеле Ишимове и его жене драматическая цензура без труда «узнала» Сергея Юльевича и Матильду Ивановну. На чем основывались подозрения цензуры?

Цензором пьесы был барон Н.В. Дризен. В разговоре с Колышко (по просьбе Дризена же публицист пересказал основное содержание их беседы в письме – в связи с конфликтом, которого я еще коснусь) барон заметил: «Так как за графом Витте установилась репутация беспринципности и неразборчивости в средствах борьбы, а герой проявляет именно эти черты, то этим и устанавливается сходство; с другой стороны, так как героиня пользуется плохой репутацией, весьма схожей с репутацией, которой пользуется графиня Витте, то и здесь сходство не подлежит сомнению»[561]. В обязанности же цензуры входило «не допускать изображения на сцене живых государственных деятелей»[562]. Колышко, разумеется, отрицал это сходство. Что касается Витте, то репутация его как беспринципного политика была в обществе очень расхожей. Что же подразумевалось под плохой репутацией супруги отставного премьер-министра?

По замыслу Колышко, у жены главного героя, «женщины с прошлым», был любовник и она брала взятки[563]. Эти черты героини соотносились с образом Матильды Витте, сложившимся в общественном мнении. О прошлом графини Витте ходили разные сплетни, в том числе молва приписывала ей многочисленные любовные связи. К примеру, А.А. Киреев в своих дневниковых записях нередко утверждал, что до ее брака с министром любой состоятельный человек с положением в обществе мог добиться расположения Матильды Ивановны – «за ужин и за 25 рублей». Киреев сравнивал ее с княгиней Кочубей и с Екатериной I[564]. О том, что супруга министра играла на бирже и дельцы разных мастей пытались с ее помощью решить свои финансовые вопросы, пишет в мемуарах и сам Колышко[565]. После разговора с цензором драматург внес изменения в текст: «Я отрезал у моей героини любовника и взятки, сделав ее облик еще более тусклым»[566].

Недовольство цензуры вызвали не только личности, но и сам принцип пьесы – изображение среды государственных деятелей[567]. В результате вместо «Государственного Совета» в пьесе появился «Комитет Реформ». Наконец, после внесенных в текст исправлений, «Большой человек» был допущен к постановке на сцене. Барон Дризен позднее вспоминал:

Много разговору вызвал И.И. Колышко своею пьесой «Большой человек». ‹…› Нужно заметить, что прототипом «большого человека» Колышко выбрал не кого иного, как С.Ю. Витте. Пьесу принесли мне. Я уже говорил выше, как поступали у нас с произведениями, имевшими характер сенсационный: они становились предметом коллективного обсуждения. Общей участи не избег и «Большой человек». Мало того: на ней [на этой пьесе] главным образом сосредоточилось внимание начальства. Портретность у нас вообще не допускалась, а здесь дело касалось столь видного государственного деятеля, как покойный Витте. ‹…› Так или иначе, но после некоторых урезок пьесу вручили г. Колышко с разрешительной подписью[568].