Реформация

В «Пирсе Пахаре» есть доля глупости, а его туманные аллегории утомляют любого читателя, который возлагает на авторов моральное обязательство быть ясными. Но это искренняя поэма, беспристрастно обличающая негодяев, ярко изображающая человеческую сцену, поднимающаяся благодаря чувствам и красоте на второе место после «Кентерберийских рассказов» в английской литературе XIV века. Его влияние было поразительным; Пирс стал для английских повстанцев символом праведного, бесстрашного крестьянина; Джон Болл рекомендовал его эссекским повстанцам 1381 года; вплоть до Реформации его имя упоминалось в критике старого религиозного порядка и требованиях нового.69 Завершая свои видения, поэт вернулся от Пирса-папы к Пирсу-крестьянину; если бы все мы, заключил он, были, подобно Пирсу, простыми, практикующими христианами, это была бы величайшая, окончательная революция; никакая другая уже не была бы нужна.

Джон Гауэр — менее романтичный поэт и фигура, чем загадочный Лэнгленд. Он был богатым землевладельцем из Кента, который набрался слишком много схоластической эрудиции и достиг скуки в трех языках. Он тоже нападал на недостатки духовенства, но трепетал перед ересью лоллардов и удивлялся дерзости крестьян, которые, прежде довольствовавшиеся пивом и кукурузой, теперь требовали мяса, молока и сыра. Три вещи, говорил Гауэр, безжалостны, когда выходят из-под контроля: вода, огонь и толпа. Разочаровавшись в этом мире и беспокоясь о следующем, «нравственный Гоуэр» в старости удалился в монастырь и провел последний год жизни в слепоте и молитвах. Современники восхищались его нравственностью, сожалели о его нраве и стиле и с облегчением обратились к Чосеру.

V. ДЖЕФФРИ ЧОСЕР: 1340–1400 ГГ

Он был человеком, наполненным кровью и пивом веселой Англии, способным принять естественные трудности жизни, отвести их жало с прощающим юмором и изобразить все этапы английской сцены с кистью, широкой, как у Гомера, и духом, пылким, как у Рабле.

Его имя, как и многое в его языке, было французского происхождения; оно означало «сапожник» и, вероятно, произносилось как shosayr; потомство играет с нашими именами и помнит нас только для того, чтобы переделать по своей прихоти. Он был сыном Джона Чосера, лондонского виноторговца. Он получил хорошее образование как от книг, так и от жизни; его поэзия изобилует знаниями о мужчинах и женщинах, литературе и истории. В 1357 году «Джеффрет Чосер» был официально зачислен на службу в дом будущего герцога Кларенса. Через два года он отправился на войну во Францию; попал в плен, но был освобожден за выкуп, который внес Эдуард III. В 1367 году он становится «йоменом королевской палаты» с пожизненной пенсией в двадцать марок (1333 доллара?) в год. Эдуард много путешествовал со своими домочадцами по пятам; предположительно Чосер сопровождал его, наслаждаясь Англией в пути. В 1366 году он женился на Филиппе, служащей королеве, и жил с ней в умеренных раздорах до самой ее смерти.70 Ричард II продолжил выплату пенсии, а Джон Гонт добавил к ней десять фунтов (1000 долларов?) в год. Были и другие аристократические подарки, что, возможно, объясняет, почему Чосер, так много повидавший на своем веку, почти не обратил внимания на Великое восстание.

В те времена, когда восхищались поэзией и красноречием, было принято посылать литераторов с дипломатическими миссиями за границу. Так, Чосеру поручили вместе с двумя другими вести переговоры о торговом соглашении в Генуе (1372); а в 1378 году он отправился с сэром Эдвардом Беркли в Милан. Кто знает, может быть, он встретился с больным Боккаччо, стареющим Петраркой? В любом случае, Италия стала для него преображающим откровением. Он увидел там культуру, гораздо более отточенную, грамотную и тонкую, чем английская; он научился новому благоговению перед классикой, по крайней мере, перед латынью; французское влияние, сформировавшее его ранние стихи, уступило теперь итальянским идеям, стихотворным формам и темам. Когда он, наконец, обратился к своей собственной земле для создания сцен и персонажей, он был уже опытным художником и зрелым умом.

В то время ни один человек не мог жить в Англии, сочиняя стихи. Можно было бы предположить, что пенсии Чосера позволяли ему нормально жить, питаться и одеваться; после 1378 года их общая сумма составляла около 10 000 долларов в пересчете на деньги нашего времени; кроме того, его жена получала свои собственные пенсии от Джона Гонта и короля. Как бы то ни было, Чосер чувствовал необходимость пополнять свои доходы, занимая различные государственные должности. В течение двенадцати лет (1374–86) он служил «контролером таможен и субсидий» и в это время занимал жилье над башней Олдгейт. В 1380 году он выплатил неустановленную сумму Сесилии Чампейн за отзыв ее иска против него за изнасилование.71 Пять лет спустя он был назначен мировым судьей в Кенте, а в 1386 году был избран в парламент. Именно в перерывах между этими трудами он писал свои стихи.