Реформы 90-х годов XX века в странах Восточной Европы. Опыт мирового кооперативного движения

Пигу установил зависимость объемов этих предельных величин от цены предложения реализуемых на рынке благ, под которой понимались предельные издержки производителей. Если цена предложения снижается, то предельный общественный чистый продукт будет больше предельного частного чистого продукта, а если повышается, то меньше. В случае постоянной цены предложения общественный и частный предельные чистые продукты уравниваются, и только при этом равенстве достигается максимум производства. Что же касается экономического благосостояния, то его максимум, выраженный в максимуме национального дивиденда, может быть достигнут лишь при оптимальном рассредоточении ресурсов по отраслям народного хозяйства. Иными словами, когда использование ресурсов в определенной сфере экономики приносит меньшую отдачу, чем в какой-либо другой, то для увеличения национального дивиденда необходимо их соответствующее перемещение в более эффективные отрасли.

Национальный дивиденд приближается к своему максимальному значению лишь при одинаковой стоимости предельного общественного чистого продукта, получаемой в результате любого возможного варианта использования ресурсов. Путь к подобному равновесию (к уравниванию недельных продуктов) и к достижению максимума национального дивиденда обеспечивается, по мысли Пигу, действием двух дополняющих друг друга сил: с одной стороны, «своекорыстным частным интересом», а, с другой, – государством, выражающим интересы общества. При этом основными государственными инструментами, содействующими ликвидации разрыва между предельными продуктами, выступают либо субсидии, либо налоги. Таким образом, несоответствие между двумя видами предельного чистого продукта явилось теоретическим обоснованием необходимости государственного вмешательства в рыночную экономику, направленного на увеличение эффективности размещения ресурсов.

В области налогообложения Пигу ратовал за более справедливое распределение национального дивиденда с помощью трансферта доходов от богатых к бедным, полагая, что такое перераспределение доходов (разумеется, при сохранении данной величины национального дивиденда в целом) должно вести к росту общего благосостояния.

Подобный рост благосостояния Пигу обосновывал действием убывающей предельной полезности доходов, когда некоторое уменьшение личных доходов богатых означало бы для них несопоставимо меньшую жертву, чем улучшение материального положения бедных, для которых прирост дохода мог бы приносить значительно больше удовлетворения, или полезности, по сравнению с богатыми людьми, пресыщенными имеющимися в их распоряжении благами. Тем самым Пигу доказал, что поскольку перераспределение не изменяет величины общего дохода, а предельная полезность является убывающей функцией дохода, то именно передача части богатства бедным позволяет увеличивать благосостояние страны.

В целях наглядности можно воспользоваться одним условным числовым примером. Предположим, что в ходе перераспределения национального дивиденда каждый миллион индивида уменьшается на 100 тыс. рублей, передаваемых равными долями десяти пенсионерам с месячным доходом 5 тыс. рублей. Если для миллионера вычет 100 тыс. рублей составит всего лишь десятую часть дохода, то для каждого пенсионера прибавка в 10 тыс. рублей приведет к троекратному росту получаемого дохода. В этом случае предельная полезность 10 тыс. рублей для одного пенсионера будет значительно выше, чем предельная полезность 100 тыс. рублей для миллионера. Отсюда само такое перераспределение вызовет увеличение совокупной полезности доходов всех одиннадцати субъектов экономики, т. е. одного миллионера и десяти пенсионеров. «Когда я говорю, – утверждает Пигу, – что распределение дивиденда изменилось в пользу неимущих, я имею в виду следующее: при данной общей производительной способности общества неимущие слои получают благ больше, чем хотели бы, за счет того, что состоятельные слои получают меньше, чем требуют… Тем не менее передача подобного рода представляется исключительно важной, и ее можно рассматривать в качестве основного средства, позволяющего осуществить изменения в распределении дивиденда в пользу неимущих».

Не вдаваясь во все многочисленные детали достаточно сложной по своей конструкции экономической теории благосостояния, Пигу, хотя и не забывая, что в этих «деталях» воплотился его недюжинный талант исследователя, необходимо обратить особое внимание на содержащуюся здесь очередную попытку согласования частных и общественных интересов, частной и общественной выгоды в условиях рыночной системы хозяйствования. Именно подобная попытка в очередной раз ставит со всей остротой вопрос о возможности разрешения противоречия между общественным характером производства и частной формой присвоения его результатов (частной собственности на средства производства), которое определялось в экономической теории К. Маркса в качестве основного противоречия капитализма.